Политические заключенные (эсдеки, эсеры-террористы, анархисты-террористы)

Террористы на царской каторге

Политические заключенные (эсдеки, эсеры-террористы, анархисты-террористы)

там самая фишка была в изоляции от общества

просто так оттуда не уедешь — транспорта не существует. пешком не дойдешь

В 1906 г. эсерами был организован побег Гершуни из тюрьмы. Его вынесли в бочке с капустой. Вдоль всего пути были организованы пункты, на которых Гершуни меняли лошадей. Из Владивостока на японском судне он прибыл в Японию, а оттуда в США, где выступал на массовых митингах сторонников русской революции и собрал для партии сто восемьдесят тысяч долларов. В феврале 1907 г. Гершуни участвовал в работе 2-го съезда эсеровской партии в Финляндии, был избран в ЦК, где должен был руководить вместе с Е. Азефом всей террористической деятельностью партии.

связи с миром аля телеграф скорее всеготоже не было

Несколько слов о нач.тюрьмы Яковлеве. Это интересная фигура. Яковлев сюда попал случайно. Когда стали искать начальника тюрьмы, остановились на Яковлеве, как на инвалиде (он был ранен в русско-японскую войну).
Когда он ехал в Акатуй, в поезде с ним в одном купе была одна из Валуевых, которая, узнав, что он едет в Акатуй, взяла его в переплет. «Вы едете издеваться над людьми!» Яковлев ей дал слово, что он никакого насилия в Акатуе не сделает. Этим честным словом он несколько раз бравировал. «Я Валуевой дал честное слово, я его исполню».
Он действительно его исполнил.
Я остановлюсь несколько подробнее на том, что собой представляла тюрьма к дню приезда женщин.
Тюрьма открывалась в 8 часов. Все пришедшие на свидание пускались в тюрьму и жили там до вечерней поверки. Таким образом жили жена Шинкмана и моя теперешняя жена, которая приехала для организации побега Окунцова.

Когда мы узнали о том, что в этот день приедут из Сретенска женщины, мы решили организовать встречу. У кого-то возникла мысль, что у нас плохо декорировано, что надо бы деревья. Кто-то пошел к Яковлеву. Яковлев распорядился, чтобы мы пошли за деревьями и без счета послал нас в лес. «Я знаю, что вы от меня никуда не убежите» — сказал он. Таким образом, мы пришли с деревьями. Красной материи у нас было в достаточном количестве. (Делались “социалистические полотна с лозунгами” для декора, допустим — “Да здравствует социализм!” кстати, такие явления были достаточно распространены. Политикам позволяли читать «Капитал» Маркса — тюремная администрация достаточно терпимо относились к использованию социалистической символики и атрибутики заключенными, лишь бы тихо себя вели,- ибо политик до революции все-таки — привилегированный тип заключенного.)

Он свое слово сдержал и надо отдать ему справедливость, что он тяготился своим положением. «Я армейский офицер. Зачем меня сюда послали, зачем я взялся за это». В день приезда женщин все волновались, волновался и Яковлев, потому что общее настроение передается. Мы стояли во дворе и разговаривали, когда он подошел к нам и спросил, готовы ли мы. «Слушайте, а я в чем буду встречать?» Кто-то ему посоветовал надеть мундир и все ордена. Он так и сделал. Когда подъехала таратайка с женщинами, Яковлев держал руки по швам. Робко стали выходить женщины. Впереди шла Биценко ( Видная эсерка, член летучего отряда Боевой организации ПСР. 22 ноября в доме П. А. Столыпина убивает генерал-адъютанта В. В. Сахарова, усмирявшего аграрные беспорядки в Саратовской губернии, судом приговорена к смертной казни, заменённой бессрочной каторгой. Отбывала на Нерчинской женской каторге. С ноября 1917 по март 1918 член советской делегации на Брест-Литовских мирных переговорах. Расстреляна в 1938г.)
Яковлев взял под козырек. Никакого обыска не было. Сейчас же открылись ворота во всю ширину, поснимали с экипажа и они пошли в маленький дворик. Как только открылись ворота, сразу раздалось пение: «Отречемся от старого мира».(ГАРФ, ф.533, оп.1, д.1095, л.54-65)

Яковлев распорядился, чтобы мы пошли за деревьями и без счета послал нас в лес. «Я знаю, что вы от меня никуда не убежите» — сказал он.

Вдоль всего пути были организованы пункты, на которых Гершуни меняли лошадей.

это подтверждает догадку что фиг оттуда уедешь

На Акатуе мы ожидали не такую каторгу. Мы думали, что нас как следует возьмут в руки. Но, к нашему удивлению, мы попали в клуб, обширнейший клуб политкаторжан, не бывших, а настоящих политкаторжан, где с утра до вечера кипела своя жизнь.

В центральном корпусе, где жили мужчины, было 6 камер. Все это было чисто, необычайно выскоблено. Чистота была необыкновенная. В конце коридора стояли шкафы и там была организована читальня. Мы получали газеты и журналы, и толстые, и тонкие, и все это лежало на столах. Это было в конце коридора первой камеры.

С утра там всегда кипела жизнь, так что мы были в курсе жизни, мы ощущали пульс жизни через газеты и журналы, хотя мы и были оторваны от непосредственной жизни, но все, что делалось в России, нам было хорошо известно.

Кроме того, там была большая библиотека, которой заведовал Сазонов. Она была не так многочисленной, но исключительно хорошо подобрана. Там были книги по общественным наукам, была философия и история революционного движения. Там были все новинки, не говоря о беллетристике, которая в то время выходила.

Мы застали тюрьму на «честном слове». Во главе тюрьмы фактически стоял не начальник тюрьмы, а выборная администрация из среды политической каторги. Когда мы приехали, во главе тюрьмы был старик Кларк, Кузнецов, Куликовский. Они заменяли собой администрацию. Что получилось отсюда? Мы все были совершенно свободны, из тюрьмы выходили в любой момент. Но было одно обязательство — возвращаться к вечерней поверке, но даже и это не особенно строго соблюдалось.

Я помню случай, который меня очень удивил. Когда мы приехали, Зезюкевич Костя был в качестве старосты. Прошло 2 дня, старосты нет. А он мне нужен, я его разыскиваю. Тогда мне говорят, что Костя уехал к себе домой.

Каторжанин с 8-летним сроком мог уехать к себе домой.

Вот общая картина свободы в Акатуевской каторжной тюрьме того периода.

Естественно, нас связывало это честное слово, эта круговая порука была чрезвычайно тягостна, потому что у нас у всех был план побега. Поэтому мы решили во что бы то ни стало от честного слова избавиться. Кроме того, чувствовалось, что с расширением нашей тюрьмы, с увеличением состава тюрьмы, конечно, нарушения должны быть. Мы пришли к решению ликвидировать это честное слово и снять с себя административные функции, которые нам не свойственны.

Это честное слово просуществовало при нас не больше месяца. Во всяком случае, когда бежал Гершуни в октябре месяце, этого честного слова не было. Было сделано все, что можно, чтобы тюрьма была закрытой и чтобы не было честного слова.

…

И молодой Ивановский был назначен помощником начальника тюрьмы.

Мы ставили вопрос, что мы таким путем не можем подвести совершенно юного мальчишку и, кроме того, мы все были связаны честным словом. Мы не хотели подводить этого мальчишку, который никогда в тюремных ведомствах не служил и по окончании гимназии попал к нам. Он с разинутым ртом слушал все наши лекции. Не могло быть и речи о том, чтобы он выполнял тюремный режим. Он все дни торчал в тюрьме, слушал лекции, которые читал Гершуни.

Вся обстановка этого побега нам не понравилась и мы от него отказались.

…

Кларк бежал в Америку и там он рассказывал об Акатуе, что это не каторга, а прямо гостиница — приезжай и уходи, когда хочешь. Когда его спросили, каким образом там могут жить такие важные преступники, как Спиридонова, Сазонов, Кларк ответил: «Оттуда не бегут только те, кто не хотят бежать».

Побег Кларка — это был безобразный побег. Он бежал из-под честного слова, он подвел всех товарищей и подвел непосредственно тех, кто принимал участие.

(ГАРФ, ф.533, оп.1, д.1095, л.54-65)

Вы просто хотите видеть то, что желаете.