Кстати, о пенсии. В предыдущий мой приезд к брату, в 2010-м, его пенсия составляла (с учетом стажа работы и научных заслуг) около 2 000 гривен. Что хватало на оплату «коммуналки», вполне сносное питание, путешествия в любой конец бывшего Союза и достойную встречу гостей из России. Плюс – льготы на проезд в общественном транспорте и некоторые медицинские услуги. Зубы, например, лечить ездил в Чернигов. На электричке от Киева дорога была недолгая, вполне комфортная, оплата стоматолога приемлемая. Теперь, рассказал, лечиться придется в Киеве – хорошо, если получаемых гривен хватит хотя бы на один зуб. Пенсия не только не индексируется, но решительно «ужимается» за счет резко скачка цен в стране на всё и вся и новых сомнительных налогов. Таких, например, как военный. А в Чернигов лучше вообще не ездить, и дорого (путь в один конец обходится теперь в 800 гривен), и небезопасно из-за шныряющих по составам сомнительных граждан с оружием.

Позвонила я нынче и Гаррику. Он так и сидит у себя в «имении». Деревня Сушки, где несколько лет назад он, известный в научных кругах Киева физик, купил участок с небольшим домом, была когда-то головной усадьбой колхоза-миллионера. Прежнее её, деревни, величие ещё бросалось в глаза в 2010-м году: двухэтажный каменный клуб, к тому времени, правда, заметно обветшавший, кирпичное здание школы-десятилетки. Была тут раньше и своя конеферма, по заливным лугам бродили стада буренок. Число домов, преимущественно богатых, превышало две тысячи. Жизнь тут била ключом.

Семь лет назад Гаррик купил в Сушках свой участок в 22 сотки за 15 тысяч долларов. Теперь точно такие же, разве что, полузаброшенные, с заросшими травой садами и огородами, не продать и за тысячу баксов.

— Ты в Киеве? – Первое, что спросил Гаррик, отвечая на мой звонок. – Нет? И правильно, нечего там сейчас делать. Скорей, нам к тебе в Россию надо бы уезжать. Мне ваш президент Путин в последнее время очень нравится. Правильно себя введет, не позволяя разным чужеземцам командовать собой и разбазаривать страну. А нам в очередной раз не повезло с властью. Какие-то всё пройдохи попадаются да аферисты. Беда!

С началом майданных событий, Гаррик, соорудил в своей деревне что-то вроде радиоточки, только современной, компактной и высокочастотной, приладил её на столбе у магазина, и вместе со всеми регулярно слушает «голоса» — европейских и российских экспертов. Слушает, анализирует, делает выводы.

Не могла не спросить у него, почему киевская интеллигенция предпочитает держаться в стороне от происходящего в её стране. Разве история ничему не научила? В революцию 1917-го и последовавшую за ней Гражданскую войну вот так же, отмалчивались, затаясь, или эмигрировали десятки тысяч образованных, умных, талантливых россиян. Что из этого вышло – известно.

Он ответил невнятно, мол, а что мы можем? Разве что-то решаем? После этого быстро свернул разговор, сославшись на необходимость срочно помочь жене по хозяйству…

Ещё один близкий друг брата (их три товарища со школьной скамьи) – Шурик. Он инженер, со времен окончания Киевского политеха работает на оборонном заводе. То есть, в советские годы завод выполнял преимущественно заказы для союзной оборонки. В последние лет пятнадцать это были уже в основном коммерческие проекты. А сейчас и их практически не осталось.

С началом 2000-х Шурик активно ввязался в политику. Был даже членом избиркома в одном из киевских районов. Его большая любовь, как признавался, Юлия Тимошенко. Иначе как «Юличка» и «наша дорогая девочка», «умница и красавица», её не называл. Как-то, будучи у него в гостях, я возразила: «И что хорошего сделала она для своей страны – конкретно, без эмоций, можешь перечислить?». Страшно обиделся, весь вечер избегал общения со мной. Помирила нас тогда его жена Люба: «Неправильно это — ссориться старым друзьям из-за какой-то политики».

— Любаша, привет! – Услышав её голос в трубке, радостно возопила я из своего «прекрасного далека» Петербурга. – Ты меня слышишь? Как вы там с Шуриком, всё ли у вас нормально?

В ответ – тишина. Довольно продолжительная. После чего последовало короткое уточнение: «Люда, ты?», и… трубка отключилась. Лишь с третьей попытки моя настойчивость была «вознаграждена». В том смысле, что милая, приветливая, говорящая обычно без умолку Люба (она родом с Полтавы, там у неё и сегодня небольшое хозяйство, благодаря чему семья не бедствует) нередко сама звонившая мне, чтобы поздравить с днем рождения, Новым годом, глухим голосом заявила: «Вам не надо сюда больше звонить». И снова отключила связь.

Более разговорчивым был на этот раз Шурик.

— Ну, ты понимаешь, тут столько всего говорится плохого про Россию и россиян, что люди волей-неволей поддаются услышанному, и соответственно реагируют, — был он откровенен. – Вот зачем ваши войска пришли в Донбасс, убивают там наших мирных жителей?

— И ты этому веришь?

— Верить не хочется, но… Давай лучше про что-нибудь другое поговорим!

— Можно ещё один вопрос – про твою любимую «умницу-красавицу Юличку».

— Я политикой сейчас не занимаюсь. Тем более, весна, тепло, на рыбалку можно ездить. Что мы с твоим братом регулярно и делаем. Нашли недавно классное место на Днестре…

…Ещё у всех троих друзей я спрашивала про их нынешний быт. Если верить нашей, российской пропаганде, в том же Киеве газ подорожал настолько, что лучше им вообще не пользоваться, горячая вода в домашних кранах бывает крайне редко, а все резко похудевшие зарплаты и пенсии уходят на оплату коммунальных платежей. Подтвердили все трое: так и есть. Потому с наступлением тепла народ рванул за город. У кого своих участков нет, прихватывает заброшенные. По выходным и на праздниках украинская столица стоит практически пустая и тихая. Настолько, что слышно птицу, летящую над Днепром в черте города. Которую, впрочем, нынче беспощадно отстреливают все, кому пожелается. Чтобы было чем в обед кормить детей.

Через несколько дней буду в Киеве, посмотрю как там этим летом. )