Симуля́кр (от лат. simulacrum < simulo — «изображение» от «делать вид, притворяться») — «копия», не имеющая оригинала в реальности. Иными словами, семиотический знак, не имеющий означаемого объекта в реальности.

Примечательно, что Жан Бодрийяр предлагает рассматривать симуляции как заключительный этап развития знака, в процессе которого он выделяет четыре ступени развития:
1 порядок — отражение базовой реальности. Класс копий — например, портретная фотография.
2 порядок — последующее искажение и маскировка данной реальности. Класс функциональных аналогий — например, резюме или грабли как функциональная аналогия руки.
3 порядок — подлог реальности и сокрытие непосредственного отсутствия реальности (где больше нет модели). Знак, скрывающий, что оригинала нет. Собственно, симулякр.
4 порядок — полная утрата всякой связи с реальностью, переход знака из строя обозначения (видимости) в строй симуляции, то есть обращение знака в собственный симулякр. Знак, не скрывающий, что оригинала нет.

Иллюстрацией того, как производят симулякры, может служить фильм «Плутовство» (англ. Wag the Dog — «Хвост виляет собакой»).

Существует мнение, что неограниченный семиозис симулякров в гиперреальности эпохи постмодернизма обречён на приобретение статуса единственной и самодостаточной реальности.

Обычно создание этого термина приписывается Жану Бодрийяру, который ввел его в широкий обиход и применил для интерпретации реалий окружающего мира.

Однако сам философ опирался на уже довольно прочную философскую традицию, сложившуюся во Франции и представленную такими именами как Жорж Батай, Пьер Клоссовский и Александр Кожев.

Но не совсем верным также будет сказать, что своим возникновением термин симулякр обязан постмодернистской философской мысли: французские теоретики новейшего направления лишь дали иное истолкование старого термина Лукреция, который попытался перевести словом simulacrum эпикуровский eicon (с греч. отображение, форма, подобие).

Однако Жан Бодрийяр, в отличие от других постмодернистов, придал совершенно новые оттенки содержанию термина симулякр, употребив его по отношению к социальной реальности.

В наше время под симулякром понимают обычно то, в каком смысле это слово использовал Бодрийяр.

Так по выражению Н. Б. Маньковской, исследователя Ж. Бодрийяра, «симулякр — это псевдовещь, замещающая „агонизирующую реальность“ постреальностью посредством симуляции»[2].

Говоря простым языком, симулякр — это изображение без оригинала, репрезентация чего-то, что на самом деле не существует. Например, симулякром можно назвать картинку, которая кажется цифровой фотографией чего-то, но то, что она изображает, на самом деле не существует и не существовало никогда. Такая подделка может быть создана с помощью специального программного обеспечения.

Жан Бодрийяр говорит скорее о социо-культурных реальностях как таковых, приобретающих двусмысленный неподлинный характер. Новизна этого подхода состоит в том, что философ перенес описание симулякра из сфер чистой онтологии и семиологии на картину современной социальной реальности, а его уникальность в попытке объяснить симулякры как результат процесса симуляции, трактуемый им как «порождение гиперреального», «при помощи моделей реального, не имеющих собственных истоков и реальности».

Например, Бодрийяр назвал симулякром войну 1991 года в Персидском заливе, в том смысле, что у наблюдающих за этой войной по CNN не было никакой возможности знать, было ли там что-нибудь на самом деле, или это просто пляска картинок и взволнованных пропагандистских репортажей на экранах их телевизоров. Именно в процессе имитации, симуляции реальности (пример — недобросовестное отображение CNN ситуации о Войне в Персидском заливе) получается продукт гиперреальности — симулякр.

Не было там ангелочков, честных законопослушных предпринимателей.

Тяжело это считать чем-то кроме осознанной провокации.

глупость + жадность

Для уничтожения жизнеспособных семян используют метод провокации. Он состоит в том, что в определенные периоды, когда поле свободно от посевов, создают благоприятные условия для прорастания семян, а после появления всходов их уничтожают теми или иными приемами обработки.
Сорные растения и меры борьбы с ними

потом просто всё это отобрать, раздавить и растоптать эти явления, чуждые истинному строителю коммунизма.

И это Вы называете коммунизмом

С чего выкупать незаконно построенное место?

Верно? Абсолютно.

Ибо эти же полуграждане всегда на закон плевали

Теперь закон плюнул на них.

Снос был внезапным или коммерцам все-таки давали какие-то предупреждения, требования и так дале?

Но, так узлы разрубают, когда развязать не могут.

Никогда и ничто в СМИ просто так не происходит, всегда есть заказчик

да достал ты про своих *любимых*.
Власть, наконец-то решила порядок навести, а тебе все равно херово.

Ты, поев шаурму и потом обгадившись, кого винить будешь?
Себя, коммерца или власть?

Ты лично там не кушаешь, как я понял, у тебя свербит по причине: власть что-то делает. А хорошее или плохое, тебе все равно — накипело у тебя, млять.
Хомячки всегда будут против.

С тобой, сеня, я уже давно определился.

Так вот, сеня, расскажи обществу: ты зачем ник сменил?

До этого момента предприниматели выкупали квартиры на первых этажах и переводили их в нежилой фонд. На протяжении 10−15 лет ежегодно 500−600 жилых помещений на первых этажах московских домов переводились в разряд нежилых, и в них открывались магазины, аптеки, парикмахерские, мастерские по ремонту одежды и иные объекты социальной инфраструктуры шаговой доступности. При этом за все эти годы не зафиксировано ни одного случая незаконного перевода помещения из жилого фонда в нежилой, уверяет Владимир Капустин.

Пострадавшие предприниматели пребывают в прострации и не понимают, что делать, рассказал журналистам президент Ассоциации владельцев недвижимости Владимир Капустин. Он напомнил, что большинство из них имели на руках все разрешительные документы, подтверждающие право собственности и подкрепленные соответствующими судебными решениями.

Правительство Севастополя уведомило владельцев 938 незаконных нестационарных объектов торговли и оказания услуг, расположенных в городе, о планируемом сносе этих объектов. В первую очередь будут демонтированы объекты, установленные на пешеходных зонах и в зонах, не предназначенных для торговли и оказания услуг, передает «Интерфакс» сообщение городских властей.

1 сентября 2015 года вступили в силу изменения в ст. 222 Гражданского кодекса РФ. П. 4 этой статьи предоставил органам местного самоуправления право самостоятельно, без решения суда принимать решение о сносе построек, которые такой орган власти признает самовольными. Согласно новому закону, административный (внесудебный) порядок сноса самостроя допустим лишь в тех случаях, когда такой самострой расположен на территории общего пользования или в зоне с особыми условиями использования территорий либо в полосе отвода инженерных сетей. В остальных случаях для сноса самостроя власти по-прежнему должны обращаться в суд.

Опираясь на новый закон, правительство Москвы 8 декабря 2015 года издало постановление №829-ПП о мерах по обеспечению сноса самовольных построек на отдельных территориях города Москвы. В данном постановлении был предусмотрен порядок принятия решения о сносе, урегулирована процедура сноса и установлены сроки предупреждения собственников самовольных построек о сносе от 30 до 90 дней.

В том же постановлении правительство Москвы утвердило перечень из 104 объектов, которые оно признало самовольными постройками, подлежащими сносу. В этом перечне указаны адреса объектов и причины для сноса во внесудебном порядке, например расположение в охранных зонах системы водоотведения, сетей и сооружений связи, объектов электросетевого хозяйства. Законность данного постановления уже была подтверждена Московским городским судом по иску собственников некоторых объектов. В решении от 24.12.2015 Мосгорсуд отклонил иски ряда владельцев самостроя и признал постановление правительства Москвы законным.

Иск в суд о признании чей-то постройки «самовольной» (в случае успешного для истца исхода) решением суда само-собой обязывал ответчика к сносу причём за его же счёт.

Местная администрация обратилась в суд с иском о признании жилого дома, возведенного ответчиком, самовольной постройкой. В обоснование заявленных требований истец ссылался на отсутствие соответствующего разрешения на строительство (ст. 51 Градостроительного кодекса РФ) и в связи с этим просил суд обязать ответчика снести дом.

Суд первой инстанции установил, что сооружение расположено на земельном участке с соответствующим целевым назначением и видом разрешенного использования, права и охраняемые законом интересы других лиц не нарушает и угрозу их жизни и здоровью не создает, к тому же ответчик впоследствии зарегистрировал право собственности на указанный жилой дом. Однако в связи с тем, что у него отсутствовало разрешение на строительство, а также тот факт, что им не были заявлены встречные требования о сохранении постройки, суд исковые требования удовлетворил, признал сооружение самовольной постройкой и обязал ответчика снести дом. Апелляционная инстанция оставила принятое решение в силе.

Не согласившись с выводами судов, ответчик обратился с кассационной жалобой в ВС РФ. Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ оба судебных акта отменила, указав на:

недопущение формального подхода при принятии решения о сносе самовольной постройки;
признание за лицами, участвующими в деле, права самостоятельно выбирать способ защиты своих интересов (принцип диспозитивности гражданского процесса).

Коллегия отметила, что здание обоснованно признано судами самовольной постройкой, однако указала на возможность сохранения дома – для этого должно быть проверено наличие оснований для признания права собственности на такое сооружение (принадлежность земельного участка ответчику, отсутствие нарушений прав и законных интересов других лиц и т. д.). Сославшись на п. 26 Постановления № 10/22, ВС РФ подчеркнул, что отсутствие разрешения на строительство само по себе не может служить основанием для отказа в иске о признании права собственности на самовольную постройку.

С одной стороны, даже наличие регистрации права собственности не исключает вероятности сноса постройки, если она будет признана судом самовольной (п. 23 Постановления № 10/22). Но, с другой стороны, если единственными признаками самовольной постройки является отсутствие разрешения на строительство и/или отсутствие акта ввода объекта в эксплуатацию, иск о признании права собственности на самовольную постройку подлежит удовлетворению, если иное не установлено законом (п. 26 Постановления № 10/22). В этом случае суд должен установить, что лицо предпринимало меры к легализации сооружения, и проверить, не нарушает ли сохранение самовольной постройки права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает ли угрозу их жизни и здоровью.

Проанализировав материалы дела и действующее законодательство, коллегия сделала вывод, что закон связывает снос самовольной постройки не с формальным соблюдением требований о получении разрешения на строительство, а с установлением обстоятельств, которые могли бы препятствовать использованию такой постройки ввиду ее несоответствия требованиям безопасности и/или нарушения прав третьих лиц. Кроме того, в своем Определении ВС РФ подчеркнул, что при отсутствии препятствий к получению лицом разрешения на строительство решение о сносе постройки будет основываться на формальном подходе суда к разрешению спора, не основанном на полном и всестороннем исследовании обстоятельств, имеющих значение для дела (ст. 195, 196 и 198 ГПК РФ).

Также, сославшись на принцип диспозитивности гражданского процесса, ВС РФ не согласился с выводом суда первой инстанции о необходимости подавать встречный иск о сохранении самовольной постройки и признании права собственности.

НАША СПРАВКА
Принцип диспозитивности гражданского процесса заключается в том, что лица, участвующие в деле, имеют право самостоятельно распоряжаться своими процессуальными и материальными правами и выбирать способ защиты своих интересов.
В установленном законом порядке участвующие в деле лица могут обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов (ч. 1 ст. 3 ГПК РФ). Таким образом, обращение в суд с иском о защите нарушенного права является правом лица, а не его обязанностью.

Придя к выводу, что ответчик должен был предпринять меры к сохранению самовольной постройки путем предъявления соответствующего встречного иска, суд, как отметила коллегия, вменил ответчику в обязанность реализацию права, предоставленного законом, тогда как лицо должно реализовывать указанное право самостоятельно, вне зависимости от императивных предписаний суда.

В связи с этим ВС РФ отметил, что гражданские права, подлежащие, по мнению суда первой инстанции, защите посредством предъявления встречного иска, будут действительны вне зависимости от реализации стороной процессуальных прав.

Кроме того, коллегия обратила внимание на то, что ответчик впоследствии зарегистрировал право собственности на строение в установленном законом порядке (ст. 25.3 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», далее – Закон о государственной регистрации). Государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним является юридическим актом признания и подтверждения государством возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения прав на недвижимое имущество (п. 1 ст. 2 Закона о государственной регистрации). А это значит, что право ответчика на спорное жилое здание, как справедливо отметил ВС РФ, было признано государством и не нуждалось в дополнительном признании в судебном порядке.