Конец XVII века ознаменовался большой войной, которую Турция вела с европейскими державами. В 1683 году поход султана Мехмеда IV на Вену закончился полным разгромом, австрийские и польские армии начали теснить турок с занятых ими земель, в следующем году к антитурецкой коалиции присоединилась Венеция. Россия вступила в войну в 1686 году и поначалу ситуация для неё складывалась не очень удачно. Князь Василий Голицын дважды ходил воевать Крым, но оба раза войско безрезультатно возвращалось обратно, ослабленное болезнями, нехваткой воды и фуража, и не одержав весомых военных побед. Пётр I, после обретения полноты власти в 1689 году, решил сменить фокус внимания и сосредоточился на получении доступа к Азовскому морю. Для этого было решено взять контроль над турецкой крепостью Азов, а путь войска к ней прокладывать по Волге и Дону, что позволило избежать нехватки воды. Весной 1695 года тридцатитысячная армия под командованием Патрика Гордона, Франца Лефорта и Автонома Головина выступила на Азов. Царь участвовал в походе инкогнито, под именем канонира Петра Алексеева.

За полвека до этого русские Азов уже брали — в 1638 году донские и запорожские казаки при материальной поддержке русского царя осадили крепость и захватили её, после чего в течение нескольких лет удерживали, превратив в центр оживлённой торговли между русскими, турками и иранцами. Они успешно пережили осаду бывших хозяев крепости, но, понимая, что ресурсы на исходе и укрепления сильно пострадали, вынуждены были оставить её — просили Москву взять Азов под свою защиту, прислав войска, но царь, и до этого яростно отрицавший перед турками свою причастность к взятию крепости, прибегать к столь открытой помощи не стал, и Азов пришлось оставить.

За прошедшие десятилетия турки хорошо поработали над модернизацией возвращённой крепости: было возведено два кольца внешних укреплений, каменные стены дополнены рвом и частоколом. Если Пётр и рассчитывал на скорую победу, то в этот раз она явно не собиралась ему даваться.

В начале июня 1695 года русская армия пришла к Азову и установила кольцо осады. Первые артиллерийские обстрелы крепости обнадёжили осаждающих — уже после нескольких залпов за стенами вспыхнул пожар, а батарея, которой командовал сам Пётр, лично снаряжавший гранаты и наводивший орудия, смогла разрушить одну из башен. Однако быстро выяснилось, что турки в панику отнюдь не впали — пожары они оперативно тушат, а разрушения восстанавливают. Подвозимые по Азовскому морю подкрепления и припасы позволяли защитникам крепости не беспокоиться по поводу того, что их возьмут измором.

Подход к крепости по реке Дон преграждали две каменные башни (в тогдашних документах значатся как «каланчи»), расположенные в нескольких километрах от Азова. Они стояли друг напротив друга на противоположных берегах реки и натянутые между ними толстые цепи не давали проплыть по реке кораблям, а установленные в башнях пушки надёжно простреливали окружающее пространство, не давая противнику подойти. Любому, кто захотел бы осадить Азов, пришлось бы вести снабжение сушей, причём далеко обходя башни, что, несомненно, сильно задерживало бы обозы и приводило к неудобствам.

Именно поэтому одной из целей, которую поставили перед собой русские войска, было взятие этих башен. Двести человек добровольцев отправились на штурм при поддержке стрелецкого полка. Попытка подорвать ворота одной из башен пороховым зарядом («петардой» в тогдашней военной терминологии) не увенчалась успехом, но штурмующим удалось проникнуть внутрь, расширив одну из бойниц ломами и молотами. В результате короткого, но яростного боя башня была взята, и её орудия были обращены против второй башни. Турки не выдержали обстрела и довольно быстро оставили вторую башню — речной путь снабжения был свободен. Трофеями русских солдат стали 32 пушки, было захвачено большое количество пленных. Однако захват башен, увы, стал самым большим успехом русского войска в этом походе — в остальном похвастаться было особенно нечем.

Турки отнюдь не ограничивались пассивным сидением за стенами Азова и исправлением наносимого им ущерба — отборные стрелки с длинноствольными ружьями обстреливали всех русских, дерзнувших показаться из траншей при свете дня, а группы осаждённых совершали регулярные вылазки. Одна из них была проведена по инструкции перебежчика Якова Янсена, голландца на русской службе, указавшего туркам на уязвимое место в русской обороне. Результатом налёта стала потеря целой артиллерийской батареи — часть пушек турки захватили и увезли, остальные вывели из строя. Янсен был приближён к Петру и пользовался его особым расположением — неудивительно, что после подобного коварного предательства царь рассвирепел и поклялся отомстить иуде.

Спустя месяц осады, видя, что ситуация складывается патовая, Пётр решился на штурм. Начать его планировалось с подрыва стены, но то ли подкоп был сделан неправильно, то ли мина в нём заложена не там — стена почти не пострадала, зато осколками было убито и ранено несколько десятков человек из числа изготовившихся к атаке, в том числе несколько высокопоставленных офицеров. Штурм захлебнулся, общие потери русских составили более полутора тысяч человек. Вторая попытка состоялась спустя почти два месяца и пошла заметно лучше — Преображенский и Семёновский полки, а также донские казаки ворвались в крепость. Однако прорыв не был поддержан остальными войсками, и туркам удалось вытеснить нападавших за пределы укреплений. На военном совете 27 сентября было решено свернуть осаду — оставив в захваченных башнях, переименованных в город Новосергиевск, гарнизон из трёх тысяч стрельцов, Пётр вернулся в Москву.

Пётр понял, что взятие Азова требует гораздо лучшей подготовки, и в первую очередь — сильного флота, который мог бы обеспечить блокаду крепости со стороны моря. Было развёрнуто широкомасштабное строительство боевых кораблей и менее, чем за полгода была создана вполне серьёзная флотилия: около двух десятков галер (точное число колеблется от 19 до 23 в зависимости от источника), два фрегата (правда, их участие в последовавшем втором Азовском походе не подтверждено документально — как минимум один из них, «Апостол Пётр», во время осады находился в процессе достройки) и значительное число мелких плавсредств, включая четыре или пять брандеров.

Второй недочёт, который намеревались исправить — недостаточная численность войск. На этот раз решено были придти под стены Азова поистине могучим войском. Было объявлено, что холопы, добровольно поступившие в солдаты, по окончании срока службы получают свободу — это способствовало массовому притоку рекрутов. Сухопутная армия достигла семидесяти тысяч штыков — вдвое больше, чем в первом походе. Командовать ей был назначен Алексей Шеин, в первом походе командовавший Преображенским и Семёновским полками. Флотом командовал Франц Лефорт. Царь снова участвовал инкогнито, в качестве капитана галеры «Принципум» Петра Алексеева.

16 мая 1696 года Азов был осаждён повторно, и гарнизону было отправлено письмо с требованием капитуляции, которое гарнизон проигнорировал. Турки не ожидали столь быстрого возвращения казалось бы потерпевшего поражение противника, поэтому за зиму не предприняли никаких мер по восстановлению укреплений, разрушенных артиллерийским огнём при финальном штурме, и даже не закопали вырытых русскими войсками траншей. Русские быстро, не встретив никакого сопротивления, заняли свои старые позиции и приготовились ко второму раунду. 27 мая флот вышел в Азовское море и установил блокаду крепости. Турецкая эскадра, подошедшая на выручку Азову, не решилась вступить в бой, увидев, как русские корабли разворачиваются в боевой строй.

Турки пытались, по примеру прошлогодней кампании, делать вылазки, но на сей раз русские были к этому готовы, да и сил у них было заметно больше, поэтому успеха вылазки не имели. Вести интенсивный огонь по позициям осаждающих возможности также не было — подвоза пороха, свинца и ядер по морю ожидать не приходилось, а их запас в самой крепости был довольно мал.

Долго и тщательно осаждающие вели подготовку к штурму — перед стенами возвели насыпь с позициями для артиллерии и проходами для атакующих. Сам штурм назначили на 22 июля, но казаки, уставшие от земляных работ и жаждавшие молодецкой забавы, самовольно начали атаку крепости семнадцатого числа, и им даже удалось, прорвав линию укреплений, засесть в двух бастионах. Попытки пройти дальше натыкались на шквальный огонь турок, которые ради такого дела, понимая, что ситуация критичная, выскребли последние запасы пороха из складов, а вместо пуль заряжали ружья рублёными на куски монетами. Видя, что командовать казакам отступление бессмысленно, а бросать их на произвол судьбы нельзя, Пётр скомандовал общий штурм. Два дня спустя, после жестоких боёв и непрерывных обстрелов крепость капитулировала. От радости Пётр согласился на самые почётные и мягкие условия — туркам оставили всё оружие, кроме тяжёлого, и даже предложили суда для эвакуации. Единственным условием, на котором непреклонно настаивал царь — выдача предателя Якова Янсена. Это и было сделано.

Трофеи составили около сотни пушек и мортир, больше ничего ценного ни с военной, ни с иной точек зрения в крепости не было. Да и сама она очень сильно пострадала при осаде и штурме, так что для приведения её в пригодное для военного использования состояние пришлось бы потратить много сил и средств. Это, а также отсутствие у Азова гавани для базирования крупных кораблей и определило дальнейшую судьбу крепости — её не использовали, сделав центром русского военного присутствия на Азове город Таганрог, к постройке которого приступили в 1698 году.

Азовские походы стали первым крупным военно-политическим успехом молодого царя. Они продемонстрировали как его подданным, так и зарубежным коллегам качества Петра, которые и определили его дальнейшие успехи — упорство, решительность и, главное, умение возвращаться и брать реванш после неудач.

источник: am-9.ru