В начале 1960-х годов СССР пытался справиться с кризисом. Колхозная система была неэффективна, а правительство раз за разом совершало просчеты, которые в конечном итоге привели к настолько сильным перебоям со снабжением, что Хрущеву впервые пришлось закупать зерно за рубежом.

Бороться с кризисом было решено с помощью поднятия цен на продукты. Мясо подорожало на 30%, масло — на 25%. В ответ по всей стране пошла волна протестов. Выступления и расклеивание листовок имели место в Москве, Ленинграде, Донецке, Днепропетровске, Горьком, Тамбове, Тбилиси, Новосибирске, Челябинске, Загорске, Выборге и других городах. Произошло 58 стихийных забастовок и 12 уличных демонстраций.

Центром драматических событий стал Новочеркасск.

Там одновременно с повышением цен администрация Новочеркасского электровозостроительного завода увеличила нормы выработки, что снизило доходы рабочих-сдельщиков почти на треть, дополнительно ухудшив их и без того незавидное положение.

В газетах писали, что цены были повышены якобы по просьбам трудящихся. Сами же трудящиеся, вероятно, были не в курсе собственной просьбы. В ответ на принятые меры в 10 часов утра 1 июня 1962 года отказались работать 200 рабочих сталелитейного цеха. С требованиями повышения расценок на их труд они двинулись к заводоуправлению, по пути к ним присоединились и рабочие других цехов. Всего около заводоуправления собралось около 1 тыс. человек. «На что нам жить дальше?» — спрашивали они у начальства.

«Не хватает на мясо — ешьте пирожки с ливером!» — заявил им в ответ директор завода Борис Курочкин.

Толпа взорвалась, освистала Курочкина. Тот поспешил ретироваться, но разозленных людей было не остановить. Над головами собравшихся пронесся звук заводского гудка. Включивший его рабочий Виктор Власенко впоследствии получил за это десять лет. Забастовка охватила весь завод, количество ее участников вскоре достигло 5 тыс.

Рабочие перекрыли железную дорогу неподалеку, остановили пассажирский поезд «Ростов-на-Дону — Саратов». На поезде кто-то написал большими буквами: «Хрущева на мясо!» На электрических опорах повесили лозунги «Мясо, масло, повышение зарплаты!» и «Нам нужны квартиры!», нарисованные заводским художником Коротеевым. Рабочие забрались в кабину машиниста и принялись подавать гудки, собирая народ. Главный инженер завода Сергей Елкин попытался прекратить гудки, но его не пустили в кабину и побили.

источник: img.gazeta.ru

К 16.00 приехал первый секретарь Ростовского обкома партии Басов в сопровождении всего местного руководства. На балкон заводоуправления вынесли громкоговорители.

Рабочие собрались было выслушать обращение начальства, но Басов сначала жаловался на свое трудное детство, а потом зачитал и так всем известное обращение ЦК КПСС по поводу повышения цен.

Толпа ответила на такое свистом и улюлюканьем, а когда к словам Басова попытался что-то добавить Курочкин, на балкон полетели камни, пустые бутылки и палки.

Окончательно разозленные рабочие вломились в здание, накостыляли попавшим под горячую руку работникам администрации, подожгли портрет Хрущева.

Начальство предпочло укрыться в кабинете на четвертом этаже.

Ближе к вечеру к заводоуправлению приехали сначала около 200 милиционеров, а потом три БТР и пять грузовиков с солдатами. Но в происходящее они вмешивались не слишком активно.

Лидеров или программы у рабочих не было — лишь желание донести свои нужды до руководства. На город опустилась ночь, и митингующие решили наутро отправиться требовать справедливости к зданию горкома партии. Некоторые предлагали захватить городской телеграф и «передать воззвание по всей стране». Понемногу люди разошлись, кого-то вытеснили с заводского двора военные.

И тогда в город вошли танки.

Под военную охрану были взяты все учреждения, которые могли бы захватить рабочие. Утром те, кто не участвовал в забастовке, были крайне возмущены. Заводы встали, а рабочие стали стягиваться на площадь перед горкомом КПСС. Колонну танкам остановить не удалось.

Люди наводнили площадь. С толпой решился было заговорить председатель горисполкома, но никто не стал его слушать. Толпа вломилась в здание и принялась громить все на своем пути. Начальник Новочеркасского гарнизона пригрозил, что, если народ не разойдется, солдаты откроют огонь, но толпа не унималась.

Солдаты дали первый залп в воздух, а затем начали стрелять в толпу. Только тогда люди разбежались.

Солдаты ранили около сотни человек, убили — 26. Это вызвало столкновения граждан с военными. В народе поговаривали, что людей массово расстреливали и давили танками. Достоверной информации не было, а забастовки все не прекращались.

Потом последовала волна арестов. Всего под суд были отданы 112 человек, семеро из них были приговорены к расстрелу. Остальные получили по 10–15 лет тюрьмы. Рабочих судили за «бандитизм», «участие в массовых беспорядках» и «призывы к свержению советской власти».

Как хоронить убитых, решали на совещании. Сначала хотели отдать родственникам, но боялись возможных проблем. Поэтому похоронили на разных кладбищах Ростовской области. Родственники потом долго искали эти могилы. Только в 1990-х годах тела погибших были перезахоронены в Новочеркасске.

Расстрел стал фактическим окончанием «хрущевской оттепели» и началом длительной эпохи застоя как в экономике, так и в государственном мышлении страны.