Принятие нового антироссийского пакета санкций Конгрессом США и одобрение их президентом Трампом остаётся одним из ключевых аспектов вялотекущего конфликта в духе холодной войны, который разворачивается между Россией и Западом. Санкционные меры со стороны Европейского союза позволяют утверждать, что консолидированный курс на «наказание» России будет продолжен. Вместе с тем, как уже неоднократно говорилось многими экспертами и представителями бизнес-сообщества, нынешний масштаб санкционного давления ставит США и Европу перед довольно сложной дилеммой, так как введение полноценных ограничений в финансовой и технологической сферах будет означать демонтаж привычной мировой системы разделения труда, а также подтолкнёт Россию и другие страны, подвергающиеся аналогичному давлению, к формированию альтернативных институтов и центров развития.

Королевский объединённый институт оборонных исследований, аффилированный с Министерством обороны Великобритании, выпустил обстоятельный аналитический доклад о вызовах и проблемах, с которыми могут столкнуться Соединённые Штаты и Европейский союз при реализации санкционной политики в отношении России. Акцент в нём сделан на то, какие меры смогла предпринять Москва для противодействия и обхода ограничений, касающихся как конкретных компаний, так и в целом подходов России к проблеме ограничений на мир.

Британские военные эксперты приходят к выводу о том, что страны, ставшие объектом применения западных санкций — Иран, Северная Корея и прежде всего Россия, — смогли выработать эффективный инструментарий по обходу ограничения и купированию рисков для национальной экономики и конкретных подсанкционных компаний и физических лиц.

Специалисты института отмечают, что русские научились хитро обходить многие ограничения и фактически нынешний формат санкций не успевает за их изобретательностью.

Во-первых, речь идёт о так называемом правиле 50%: подсанкционные российские компании снижали в своём капитале долю головных владельцев ниже отметки в 50% акционерного капитала и таким образом выходили из-под формальных ограничений. Так, в качестве примера приводится история с некоторыми российскими банками и страховыми компаниями, принадлежащими (по мнению западных спецслужб) тем или иным представителям «ближнего круга» президента Путина. Британские военные эксперты указывают на то, что компании довольно «хитро и изобретательно» меняли структуру собственности и выходили из-под формальных ограничений Офиса по контролю за зарубежными операциями Минфина США (OFAC).

источник: static.life.ru

Также одним из средств обхода санкционного режима со стороны российских государственных корпораций является их активная работа со своими западными партнёрами — речь идёт в первую очередь о крупных энергетических проектах, реализацию которых были призваны затормозить или вовсе сделать невозможными санкционные пакеты предыдущей администрации Белого дома.

Так, британская корпорация ВР приобрела у «Роснефти» 20% в проекте по добыче нефти на одном из крупнейших якутских месторождений Таас-Юрях, заплатив за долю порядка 700 миллионов долларов. Стоит отметить, что, в отличие от американской санкционной логики, в которой ограничения применяются ретроактивно, европейские санкции, как правило, не распространяются на уже существующие проекты. Эксперты отмечают, что во многом благодаря такой практике власти Евросоюза одобрили продолжение сотрудничества с «Роснефтью» корпораций Eni и Statoil, а англо-голландская корпорации Shell, имеющая партнёрские отношения с Россией в проекте «Салым петролеум», смогла получить одобрение регулирующих органов Нидерландов на работу и на других российских месторождениях. В результате крупные российские нефтегазовые корпорации получают возможность (пусть и ограниченную) опосредованного доступа к технологическим наработкам и финансовым рынкам.

Во-вторых, в качестве эффективной меры по выходу из-под санкционных ограничений обозначается заморозка активов, а также передача их членам семьи или друзьям — в качестве примера приводится история с Oy Langvik Capital, принадлежащей, по данным европейских регулирующих органов, братьям Ротенбергам, доли в которой (а также в ряде других активов — в частности, в сфере гостиничного бизнеса в Финляндии) были проданы сыну Бориса Ротенберга Роману.

В-третьих, негативно на эффективности санкций сказывается и разность в законодательствах США и ЕС, прежде всего в так называемом санкционном лицензировании, то есть получении лицензий на работу в странах, находящихся в санкционном списке.

Авторы доклада отмечают, что в Европейском союзе этот механизм сложнее (из-за наднациональной бюрократии) и в итоге частный бизнес из США получает определённое конкурентное преимущество. И в-четвёртых, для того, чтобы санкции были эффективными, нужен разработанный механизм их отмены, чтобы демонстрировать в том числе населению стран, против которых они применяются, что нужно делать их правительствам. Отсутствие таких чётких механизмов позволяет русским утверждать, по мнению экспертов, что санкции лишь инструмент давления и за ними нет конструктивной программы.

Между тем, как ранее отмечали специалисты, исходя из ограничений в развитии военных технологий, включая запрет на передачу технологий двойного назначения, можно утверждать о том, что санкции до некоторой степени замедлили модернизацию и перевооружение предприятий ВПК и привели к урезанию оборонных расходов на 17% в период 2017–2019 годов, а по ряду отраслей — прежде всего относящихся к приборостроению и созданию собственной элементной базы в микроэлектроники — Россия остаётся критически зависимой от импорта, что, впрочем, признают и российские должностные лица, ответственные за развитие промышленности и ОПК.

При этом отмечается, что в других, невоенных, секторах российские власти смогли гибко воспользоваться инструментами незападного инвестиционного фондирования, выходя на новые рынки в Азии. Азиатские, в частности китайские, инвестиционные фонды смогли заместить финансирование по ряду критически важных проектов (китайские госфонды купили, в частности, 9,9% в проекте «Новатэка» по производству СПГ).

Процесс, безусловно, протекает сложно, и условия привлечения средств на азиатских (в первую очередь Шанхайской и Гонконгской) биржах не такие выгодные, как на привычных западных площадках, однако в случае принятия и имплементации ограничительных мер по ограничению кредитования крупных российских госкорпораций на западных финансовых рынках выбора, в общем-то, не остаётся — российский бизнес пойдёт в Азию, а также получит государственную поддержку и финансирование от альтернативных мировых финансовых центров (так, «азиатский МВФ» — Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, имеющий в распоряжении капитал более чем в 100 миллиардов долларов — уже приступил к рассмотрению первых заявок на выделение финансирования, а с учётом того, что благодаря стратегическому партнёрству с Китаем Россия получила одну из самых крупных долей в уставном капитале банка, можно ожидать расширения кредитования для реализации крупных инфраструктурных проектов российскими корпорациями).

В целом, как признают западные эксперты, несмотря на шоковые события на сырьевых рынках, а также новые санкционные пакеты со стороны США и Евросоюза, все негативные ожидания рынками уже отыграны, а объективные данные говорят о том, что российская экономика смогла приспособиться к новым условиям, а правительство и профильные ведомства — обеспечить приемлемый в сложившихся условиях уровень управления рисками и диверсификации рынков финансового капитала и базовых технологий для поддержания военного паритета.