Нефтедоллары закончились, теперь люди — это новая нефть
Нельзя, однако, отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище, которое представляет такое большое количество людей, занятых оттачиванием анализа экономических ситуаций, относительно которых у них нет никаких оснований полагать, что они когда-либо будут иметь место в действительности… Это неудовлетворительное состояние дел, в котором есть даже что-то бесчестное.
В марте прошлого года в российской экономической статистике произошло важное, но незамеченное обществом событие. Росстат впервые за двадцать лет опубликовал данные межотраслевого баланса, который показывает соотношение между потреблением и производством. Этот метод математического анализа связей между отраслями экономики разработал и описал в 1925 году ученый Василий Леонтьев. Советские статисты опробовали его на практике в 1959 году, первыми в мире посчитав баланс в натуральном (по продуктам) и стоимостном выражении. Его аккуратно составляли раз в пять лет (1966, 1972, 1977, 1982, 1987 гг.) за весь период существования СССР. Применялся и применяется метод и в других странах — там он зовется input-output analyse, и его результаты размещаются на сайтах всех статистических служб: от Statistisches Bundesamt Германии до Statistisk Sentralbyrå Норвегии, не говоря уже о таких странах, как США и Япония. На основе этих расчетов государство разрабатывает систему поддержки различных отраслей, прогнозирует занятость населения, предсказывает и смягчает кризисы — этакая плановая экономика капитализма.
Кстати, именно Василий Леонтьев, исследовав структуру импорта и экспорта США, показал, что они вывозят высокотехнологичные товары с высокой добавленной стоимостью, завозя из неразвитых стран дешевое сырье. Этот «парадокс Леонтьева» — то, на чем практически зиждется современная экономическая и политическая мировая система.
После развала страны и экономики уже российские специалисты попытались зафиксировать взаимосвязи между отраслями в 1997 году. И благополучно про этот метод забыли — действительно, зачем анализировать то, чего нет?
Экономические новости последних месяцев не отличаются разнообразием — власти активизируют поборы. Собираются повысить единый налог на вмененный доход (ЕНВД), отменить льготу НДС на металлолом, собирать налог на имущество авансом. Иногда великодушно предлагают малому бизнесу выбор: налог на движимое имущество или налог с продаж. Не получается напрямую залезть в кошельки людей через налоговую — не беда, можно увеличить косвенные поборы, тот же утилизационный сбор на автомобили. Фискальная политика государства выглядит как беспорядочно и хаотично принимаемые попытки поживиться за счет своих граждан. Денег у нас нет, но вы держитесь — мы возьмем их у вас. Нефтедоллары закончились, теперь люди — это новая нефть.
В предыдущей колонке в «МК» я писал о том, что в системе, при которой любой функционер слетает со своей должности вслед за своим начальником, бесполезно пытаться искусственно сформировать эффективно работающих управленцев. Первая задача нашего государственного мужа — усидеть на своем месте и если уйти, то безболезненно и с деньгами. Успеть выловить из протекающих мимо бюджетных рек как можно больше, удерживаясь на качающемся должностном кресле как можно дольше. Вот какая задача стоит перед любым российским чиновником, которому некогда думать ни о выращивании новой элиты, ни о создании эффективной экономической системы, ни о долгосрочном (и даже краткосрочном) планировании.
Такая поведенческая модель не случайна. Вся нынешняя олигархическая экономическая верхушка сформировалась в 90-х, когда под первоначальным накоплением капитала подразумевалось разделывание гигантского тела убитого титана советской экономики. Во время учебы в университете я с удивлением спрашивал своего профессора: откуда в нашей стране все эти вагоны периодической таблицы Менделеева, эшелонами уходящие за рубеж? Он мне объяснил, что это — так называемые стратегические резервы. В Советском Союзе заводами управляли с таким расчетом, чтобы даже в случае ядерной зимы с конвейера сходила военная техника. Эти «закрома родины» и разграблялись до последнего.
Что уж говорить о втором популярном способе «наживания состояния» — знаменитых залоговых аукционах. Напомню, как это происходило: правительство открывало в крупных частных банках счета, на которые переводило бюджетные средства, затем брало в этих же банках кредиты, отдавая под залог акции госпредприятий. Как говорится в докладе Счетной палаты «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 гг.»: «Сделки кредитования Российской Федерации под залог акций государственных предприятий могут считаться притворными, поскольку банки фактически «кредитовали» государство государственными же деньгами. Минфин России предварительно размещал на счетах банков — участников консорциума средства в сумме, практически равной кредиту, а затем эти деньги передавались Правительству Российской Федерации в качестве кредита под залог акций наиболее привлекательных предприятий. В результате банки, «кредитовавшие» государство, смогли непосредственно либо через аффилированных лиц стать собственниками находившихся у них в залоге пакетов акций государственных предприятий». Прямое воровство и мошенничество — вот чем отличились создатели современной экономической системы. Но они прекрасно понимали, что делали, а для их нынешних преемников это уже норма, в которой есть «новая реальность», «отрицательный рост экономики» и прочий «отказ от государственного эгоизма». Неудивительно, что за двадцать лет им не приходило в голову посмотреть, что происходит с межотраслевыми связями. И тот факт, что кто-то спохватился и решил в 2017 году составить баланс за 2014 год (в котором отражены не все отрасли), ничего, разумеется, не изменит.
А что изменит?
Недавно наш однопартиец Андрей Бережной выдвинул инициативу — обязать чиновников после окончания службы проживать в том же месте, в котором они начальствовали. Главы городов с населением больше ста тысячи человек останутся в этих городах на десять лет, муниципальных образований — на пять лет. Звучит как мера пресечения при уголовном преступлении, но разве то, что эти люди порой творят со вверенными им регионами, не есть преступление?
Конечно, подобное предложение спорно и должно широко обсуждаться, но идею передает точно — необходимо заставить чиновников почувствовать ответственность за свои действия. Тогда и экономическую стратегию они будут строить, исходя из реального состояния отраслей; и управлять государством эффективно и с пользой для граждан, с которыми им придется жить бок о бок после отставки.
