Корреспондент «Чердака» поговорила с Обри ди Греем — ученым, который разработал свой способ победить старение

Нашего героя несложно узнать издалека: он высок, худ, бородат и не обделен медийным вниманием. Обри ди Грей, вероятно, самый известный в мире геронтолог и уж точно — самый известный оптимист в этой области. Его позиция проста: еще немного денег, еще немного исследований, и человечество научится жить вечно. В дело идут разные орудия популяризатора науки — публичные лекции, тексты, интервью — всё, чтобы убедить широкую аудиторию профинансировать научную работу. Полина Лосева пообщалась с ди Греем, чтобы понять его борьбу и найти предел его оптимизму.

Мы встречаемся с ди Греем в рамках конференции Future in the city на первом этаже башни «Империя» в Москва-сити. Я тотчас замечаю его в людном холле, но сразу подходить опасаюсь, и присматриваюсь к нему издалека: он выглядит довольно сурово и совсем не похож на вечно молодого. Смогу ли я найти общий язык с этим строгим человеком, когда его идеи мне кажутся, мягко говоря, странными?

Однако при непосредственном знакомстве все оказывается не так страшно. Ди Грей улыбается, шутит и походя поправляет грамматические ошибки в речи своих спутников, пока мы идем к лифту. Лифт привозит нас на 56 этаж, откуда нам предстоит подняться еще на два пролета по темным лестницам. Ди Грей идет медленно и не торопится догонять двух девушек на каблуках. То ли это пресловутая английская вежливость, думаю я, то ли ему действительно некуда спешить — глобально некуда.

Беги Ахилл, беги

В своих текстах и выступлениях Ди Грей повторяет, что рассматривает старение, как инженерную проблему: в его картине мира старение — это просто накопление повреждений в организме. У молодого организма этих повреждений мало, а у старого — много. Следовательно, устраняя их, можно обратить старение вспять и вернуть организму утраченную молодость.

Список поломок, подлежащих починке, ди Грей сформулировал полтора десятка лет назад. Изначально в нем было девять пунктов, но с тех пор осталось семь: мутации в ядерной ДНК, мутации в митохондриальной ДНК, накопление «мусора» (поврежденных молекул и продуктов обмена веществ) внутри клеток, накопление «мусора» вне клеток, образование лишних сшивок между внеклеточными молекулами, клеточное старение, и, наконец, клеточная гибель.

В самом этом списке нет ничего удивительного, все эти проблемы давно известны науке, но как избавить человека ото всех разом? Вот, что не укладывается у меня в голове.

— Верно ли я понимаю, что ваша идея состоит в том, чтобы чинить организм по кусочкам? — осторожно начинаю я нашу беседу.

— В общем-то да. Мы уже понимаем, что процесс старения состоит из накопления повреждений в теле, которые организм сам себе создает, — ди Грей, кажется, сразу же въезжает в привычную колею и становится немного похож на школьного учителя. Сколько раз он уже произносил эти слова? — Вопрос в том, как мы можем помешать этим повреждениям вызвать заболевания. До недавнего времени существовало два подхода. Первый — подождать, пока повреждений накопится столько, что мы начнем болеть, и потом пытаться остановить болезни. И это, конечно же, не работает. Повреждения продолжают возникать, и польза от этого подхода постепенно сходит на нет. Второй подход — заставить наш организм работать аккуратнее, то есть создавать повреждения медленнее, чем в нормальном режиме. И это тоже не получилось, так как организм слишком сложно устроен. Поэтому почти 20 лет назад я высказал идею, что есть и третий подход — устранять повреждения на том отрезке времени, когда они уже возникли, но еще не накопились в таком количестве, чтобы нарушать работу организма.

Подробнее на Чердаке