Петр Зыхович: Может ли Польша делать ставку на такого ненадежного союзника, как Соединенные Штаты? В Америке прошли выборы, и похоже, что Барак Обама откажется от ПРО.

Джордж Фридман: Польша должна желать ставку на Америку. У нее нет выбора. И вся эта ПРО — совершенно неважный, второстепенный вопрос. Поляки должны перестать так волноваться из-за нее. Даже если Обама отменит этот проект, ничего страшного не случится. Это не будет иметь ни малейшего влияния на долгосрочную стратегию США по отношению к Польше. ПРО — это не стратегическая проблема. Стратегической проблемой является то, что Россия в ближайшие несколько лет вернется на польскую границу. Через Белоруссию, а также в районе Карпат.

П.З.: Но не слишком ли слаба Польша для того, чтобы стать европейским Израилем?

Д.Ф.: Конечно, она слаба. И поэтому Соединенные Штаты должны сделать ее могучей.

П.З.: Как? Ведь не размещая же на нашей территории ПРО о смешными десятью перехватывающими ракетами?

Д.Ф.: Нет! Еще раз повторяю: полякам надо перестать, наконец, волноваться из-за ПРО. Эта установка не имеет ничего общего с охраной вашей территории, потому что для этого она бы, действительно, совершенно не пригодилась. Это временное решение. А мы говорим о стратегических интересах. То, чего хотят американцы, — это остановить Россию в ее экспансии на Запад, оборона линии Карпат. А чтобы сделать это, надо иметь могучего союзника. Кого они выберут для решения этой задачи? Достаточно посмотреть на карту. И неважно, кто в ближайшее время будет править нашей стране — Обама, Буш или кто-то другой, — Америка сделает все, чтобы Польша была как можно более сильной

П.З.: Что конкретно?

Д.Ф.: Американская стратегия в таких случаях всегда одна и та же. Помощь в создании мощной экономики и передача военных технологий в гигантском масштабе. Как вы правильно заметили — израильская модель. Но можно указать и другие примеры: Южная Корея, Япония или послевоенная Германия. Америка обычно не использует собственную армию в больших количествах. Ее цель — создать ситуацию, в которой ее союзники сами становятся державой.

П.З.: Звучит несколько фантастично.

Д.Ф.: А как бы вы отреагировали, если бы в 1950 году я сказал вам, что бедная, разрушенная Южная Корея станет региональной державой с необыкновенно сильной экономикой? Вы бы меня высмеяли. А ведь значительно труднее было представить, что тогдашняя Корея добьется такого статуса, чем сегодняшняя Польша. А, кроме того, если уж мы говорим о поисках союзника в Центральной Европе, то Америка знает, что польская культура значительно более динамична и сильна, нежели культура немецкая.

П.З.: Я понимаю, что для американцев такая Польша должна быть настолько сильна, что иметь возможность защитить себя. Но может ли она достигнуть такой мощи, чтобы отшвырнуть Россию от своих границ и вернуть Белоруссию и Украину?

Д.Ф.: Одна — скорее, нет. Так же, как Западная Германия во время холодной войны, которая была достаточно сильна, чтобы задержать нападение, но не была бы в состоянии сама напасть на Советский Союз и разгромить его. Польша сможет провести наступательную операцию только вместе с Соединенными Штатами.

П.З.: Я не имел в виду военную конфронтацию. Если бы Польша была так притягательна, в Белоруссии и на Украине могли бы снова произойти цветные революции, и эти страны сами бы объединились с ней.

Д.Ф.: Ну, что ж, я предвижу, что в итоге Россия не выдержит соперничества с США. В то время, как Польша будет набирать силу, Россия будет слабеть. Она столкнется со все более серьезными внутренними проблемами. Демографическими, экономическими и другими. Сейчас она может казаться весьма жизнеспособной, но это одна видимость. Внутри уже идут те же процессы, которые привели к распаду Советского союза. А в период упадка России Польша, действительно, может сделать территориальные приобретения.