Из досье «Совершенно секретно». Меницкий Валерий Евгеньевич родился в Москве в 1944 году. После окончания в 1965 году Тамбовского военного высшего училища летчиков был летчиком-инструктором. В 1968 — 1969 годах — слушатель школы летчиков-испытателей в городе Жуковском. В 1969-м принят испытателем на фирму «МИГ». В 1975-м окончил Московский авиационный институт по специальности «инженер-конструктор ЛА». После гибели А.В.Федотова (4 апреля 1984 г.) стал шеф-пилотом испытателей ОКБ им. Микояна. С 1992 года — заместитель Генерального конструктора.

Заслуженный летчик-испытатель СССР, лауреат Ленинской премии, лауреат Международной премии Лаурела, награжден золотым знаком «Почетный летчик Югославии».

Неопознанные летающие объекты — вещь, конечно, заманчивая с точки зрения познания, но далеко не однозначная. Думаю, не найдется ни одного человека, который бы не относился к этому явлению по-своему, в меру своей любознательности, мечтательности и образования. Наверное, более правильным подходом будет предположение, что все же что-то в этом плане есть и требует более глубокого изучения.

Массу фантастических небылиц, связанных с НЛО, порождает закрытость информации, пресловутое «не пущать». А к проблеме, я считаю, надо подойти фундаментально и раз и навсегда показать, какова глубина познаний человечества в этом вопросе. А теперь перехожу к моим личным наблюдениям.

Чем характерен мой случай? Для меня это было впервые, и я до конца в нем не разобрался. Специалисты, которые со мною говорили, тоже выдали не всю информацию. Более того, сразу же после нашего общения они закрыли всякий доступ к этой теме. Я бы еще понял, если бы они со мной пообщались и в ответ на мои впечатления от увиденного поделились бы своими оценками, а после этого взяли бы подписку о неразглашении. Я ведь законопослушный человек, много работал в этой системе и знаю, как охранять секреты государства. К тому же сам я долгие годы был объектом наблюдения для спецслужб и знаю, где как надо себя вести.

Итак. Шли испытания корабельной пушки, впервые поставленной на МиГ-27. Эта тридцатимиллиметровая пушка с высокой скорострельностью — шесть тысяч выстрелов в минуту — довольно грозное оружие. Ее очередь оставляла на земле двухметровую траншею. А поскольку МиГ-27 был истребителем-бомбардировщиком для обработки наземных целей, такое мощное оружие пришлось бы очень кстати. Но, к сожалению, результаты первых испытаний и на стендах, и в тире показали, что те ударные и частотные характеристики, которые были зафиксированы на земле, не соответствовали тому, что творилось в воздухе. Первый же отстрел, который я сделал, закончился плачевно. После первой очереди из 25 снарядов все приборы отказали. Соответствующие доработки не давали должного эффекта. Часть приборов все равно отказывала. И только когда мы провели кардинальные «реформы», укрепив защитным слоем и необходимые системы, и приборы, фиксирующие работу этих систем, все пошло на лад, только время от времени выбивало предохранители фары и АРК. Но и с этим мы потом справились. И испытания пошли по нарастающей: отстрел уже полной очереди — в 75 снарядов, пара коротких и полная, а затем и весь залп в 300 снарядов. Осталось всего два последних полета, в первом из которых надо было дать последовательно три длинные очереди.

Я взлетел и тут услышал требование руководителя полетов, чтобы все самолеты возвратились на базу, потому что в районе аэродрома обнаружен посторонний объект. Топлива оставалось где-то полторы тысячи литров, и руководитель полетов спросил меня, смогу ли я выйти в один из квадратов и оценить объект, который зашел в нашу зону и находится в стационарном положении, на одном месте. Мы предположили, что объект представляет собой какой-то парашют или сходный по назначению предмет. Меня стали выводить на него и дали точные координаты. В эфире, как сейчас помню, зазвучало последовательно:

— Цель на удалении справа, дальность — 25… Прямо по курсу… Дальность — 20. Строго по курсу… Дальность — 18. Справа по курсу… Дальность — 10… Дальность — пять, справа по курсу десять градусов...

«Что же я ничего не вижу?» — подумалось, когда я подошел уже совсем близко. Поворачиваю голову влево и вижу перед собой объект стального цвета, напоминающий керосинку. Я сделал маневр с отворотом вправо для последующего захода на эту цель с таким расчетом, чтобы она обязательно оказалась слева. И когда я выполнял повторный заход, руководитель полета меня ориентировал:

— Цель под углом десять на расстоянии 15 километров… слева угол десять, дальность — 12...

По мере приближения угол стал увеличиваться до 20 градусов, и я снова никак не мог обнаружить объект. Это было удивительно, потому что раньше проблем с обнаружением летящих самолетов и других предметов у меня никогда не было. Наученный собственным опытом, полученным при первом заходе, я с расстояния в семь километров перевожу взгляд вправо. Хотя, по идее, цель должна находиться слева. И — обнаруживаю объект. На этот раз я прошел от него довольно близко. Он представлял из себя цилиндрическое тело с шарообразной верхней частью, спускающейся как бы на усеченный конус. На нем были видны черты, напоминающие ребра. Откровенно говоря, я подумал, что это парашют неизвестной мне конструкции. Эти шары-зонды периодически к нам засылали наши вероятные братья по разуму из стран НАТО.

Объект выглядел довольно экзотично для воздушного шара, но я верил в технический прогресс и решил, что это дело рук земных и внутри предмета вполне может находиться разведывательная аппаратура. Но топливо у меня уже оставалось на пределе, и я пошел на посадку.

На земле меня тут же обступили «специальные начальники», как мы их называли. Стали расспрашивать, что же я видел и что это такое, по моему мнению? Их можно было понять. Пожалуй, это был первый случай, когда данные электронных технических средств обнаружения совпали с визуальными наблюдениями летчика. И раньше летчики встречали неопознанные объекты, докладывали об этом на землю, но на экране их никто не видел. Или наоборот — видели на экране, но не находили визуального подтверждения. И это вызывало всякие пересуды.

Тогда, на летном поле, у меня возникла идея: мол, раз уж этот посторонний объект несанкционированно зашел в наше воздушное пространство, то его можно спокойненько сбить. У меня по плану следующего полета был залповый отстрел всех трехсот снарядов, и надо этим воспользоваться. Часть начальства поддержала мою идею. Но генерал Бежевец Александр Исаевич, как старший по возрасту товарищ, предостерег:

— Знаешь, Валер, я не знаю, о чем они думают, но я бы не стал связываться с этой штуковиной и атаковать ее.

Я ответил, что никаких проблем не будет, хотя прицел не пристрелян, но, думаю, эту цель я разнесу.

— Это, конечно, твое дело, но я бы не стал… — повторил генерал.

Немного успокоившись, и я взглянул на это дело другими глазами. Во всяком случае, агрессивности моей поубавилось, решил, что разберусь непосредственно в воздухе.

А когда стал взлетать, руководитель полетов сообщил, что с началом разбега моего самолета цель стала энергично уходить с экранов и буквально за минуту-полторы исчезла вовсе. Пришлось мне просто выполнить свое испытательное задание — выпустить из пушки залпом все триста снарядов. И на этом все закончилось.

Когда я приземлился, со мною очень много беседовали и коллеги, и интересующиеся органы, и просто любознательные люди. Меня даже просили выступить, но я получил предупреждение по поводу случившегося особенно не распространяться. Правда, в ЛИИ летчикам (молва быстро разнесла о случившемся по всему Жуковскому) я об этом рассказал. Все в один голос заявили, что это обыкновенный шар. Собственно говоря, я тоже так считал. Было только два сомнения. Первое: вид этого шара все-таки необычен — цилиндрическая форма вверху и усеченный конус внизу — и напоминал сплошной стратостат, и размеры его были не столь внушительными. Второе: объект очень энергично изменял свое местоположение и во время моего первого захода, и во время второго. Понимаете, в воздушном бою летчик все время следит за целью. И шеей приходится вертеть, как говорят истребители, на 360 градусов. Но в районе от 170 до 200 градусов существует мертвая зона, в которой надо достаточно энергично повернуть голову. И именно в этот момент я потерял вероятный НЛО из виду. Это повторилось дважды, будто объект знал мое слабое место в работе зрения. И еще. Когда я стал взлетать, неопознанная цель, уходя, за полторы минуты преодолела больше 300 километров. Это очень большая скорость, неподвластная современным летательным аппаратам.