Всего лишь позавчера глава российского Минфина Алексей Кудрин обнадежил журналистов: “Принятые меры позволили России среди первых начать выходить из кризиса. Мы ожидали, что это будет несколько позже других стран, но наши меры позволили уже в июне иметь рост ВВП к маю 0,4%, а в июле к июню — 0,5%. Третий квартал станет полноценным началом выхода России из кризиса… Сегодня у нас уже нет никаких сомнений”.


А спустя несколько часов сомнения появились. Правда, не у министра. А у тех, кто ознакомился с новыми данными Росстата.

Оптимизм главы Минфина официальная статистика разбивает в пух и прах. Правда, уже вчера Алексей Леонидович стал гораздо более осторожным в высказываниях и объяснил, что он имел в виду выход из рецессии, а “выход из рецессии — это не выход из кризиса”. Наверное, ему тоже доложили данные Росстата о падении промпроизводства за восемь месяцев этого года. Правда, главный финансист России все же сообщил, что самый главный индикатор экономики страны — ВВП — в августе все же вырос по сравнению с июлем, и даже на целых 1,5%. Можно бы и порадоваться вместе с министром, если не думать о том, что из себя представляет ВВП.


В самом простом и примитивном изложении это совокупность произведенной продукции и выполненных (оказанных) услуг, выраженная в денежной форме. Сходили в парикмахерскую — доложили несколько сотен рублей в ВВП, оплатили коммунальные услуги — пополнили эту копилку. Здравоохранение, образование, финансовые услуги, социальное страхование и даже государственное управление (и много еще чего) — все это кирпичики в конструкцию ВВП. И если ВВП в августе вырос, притом что промышленное производство так и не смогло стабилизироваться, то это означает, что выросли эти самые не производящие материальной продукции составляющие. Или, как вариант, подорожали услуги.