На милицейском жаргоне, палка — это раскрытое преступление. Система, на которой держится весь гигантский российский организм внутренних дел, основана на двух понятиях — РАСКРЫВАЕМОСТЬ И АППГ (аналогичный период прошлого года). Палка — это нерв правоохранительной системы России. Это вирус правоохранительной системы России. Это наркотик правоохранительной системы России. Наркоманы долго не живут, но за свою короткую жизнь успевают поломать много других жизней.

Не нужно быть великим математиком, чтобы понять: если каждый год количество раскрытых преступлений должно расти, то рано или поздно преступниками обязано стать все население страны. Наша система управления правоохранительными органами — это пирамида, которая уже близка к своему краху. Это понимают на самом верху. Уже не раз звучали весомые высказывания о том, что систему надо в корне реформировать. Некоторые даже говорили, как именно. Но дальше заявлений дело не идет.

Количество раскрытых преступлений должно быть не меньше, чем за АППРЕТ. Любой ценой. Порок этой тысячу раз устаревшей советской системы в том, что ее не интересует реальная криминогенная обстановка за окном опорного пункта. Если завтра в вашем городе, поселке, деревне не произойдет ни одного преступления, это будет непорядок. Потому что показатель работы правоохранительных органов — не тишина на улицах, а количество палок в отчетности.

Представьте себе вот какой страшный сон. Вы — старушка. Лет шестидесяти. У вас в огороде выросли маки. Красивые такие, красно-черные. Идет мимо молодой человек: «Бабуля, продай цветочки». «Хороший парень, — думает бабуля, то есть вы. — Решил своей девушке букет подарить. А, может, маме. Бери за так, сынок, у меня их много». Сынок берет, и сует вам деньги. Вы отбиваетесь, но он настойчив. Засовывает купюры в карман и поспешно ретируется. Еще секунда и в калитку заплывают уже несколько таких же сынков: в погонах и с папочкой для бумаг: «Не двигаться. Это была контрольная закупка. Вы задержаны по подозрению в сбыте наркотиков». Вы ловите ртом воздух. Вам нехорошо.

А теперь просыпайтесь и знайте, что ровно такой случай произошел недавно в республике Мордовия. Бабушке дали четыре года. Реально.

Вот вам еще один страшный сон. Вы — опер. А еще лучше — начальник РОВД. Или межрайонного отдела Госнаркоконтроля. В прошлом году вам привалило счастье — на вашу территорию приперся табор. Город взвыл. Расцвела наркоторговля. Количество краж, угонов скакнуло до потолка. Целый год весь ваш отдел работал как проклятый. У всех круги под глазами. Вашему заместителю даже пришлось бросить пить — потому что иначе с работой уже было не справиться. Волну преступности удалось погасить, главных возбудителей заразы пересажать, табор почувствовал себя некомфортно и свалил радовать другие межрайонные отделы. Начальство похвалило: рост раскрываемости по всем направлениям колоссальный. Звездочки в погонах, статьи в газетах, премия, льготная путевка и косые взгляды от коллег из соседних территорий: их уже дрючат за то, что у них такого роста нет.

Проходит год — в вашем межрайонье гладь и благодать. Люди дышат спокойно, за отчетный период — пара пьяных драк, с десяток глупых краж и одно сомнительное изнасилование. Люди на улицах жмут руку, говорят спасибо за человеческую жизнь и вообще — начинают уважать. И вдруг — одна комиссия из области, вторая, звонок из прокуратуры, УСБ, УВД. «Вы чего это там расслабились? У вас раскрываемость упала на 70 процентов!» — «Так откуда ей взяться, — возражаете Вы. — У нас тут полный порядок, народ присмирел, профилактика преступности работает, ни одного убийства за целый год — такого уже сто лет не было». — «Ничего не знаю. Чтобы раскрываемость была не ниже, чем в прошлом году. Иначе… Ну, в общем, ты понял. У нашего УСБ ведь тоже есть план по коррупции. Береги себя».

Что остается начальнику РОВД? Правильно — идти собирать маки. Красно-черные…