В последнее время общественность активно обсуждает инициативу властей о переименовании российских органов правопорядка из милиции в полицию. Я считаю, что присвоение нового имени — это отнюдь не просто формальность. Имя (а точнее говоря, особенности его восприятия в общественном сознании) во многом определяет поведение человека или структуры. Я бы сказал, что данная инициатива является следующим шагом к разрыву с исторической Россией. Прежде всего, той, которую мы знали в советское время.

В качестве мотивации готовящегося решения наше руководство говорит, что таким образом органы правопорядка якобы станут более профессиональными. Видимо, по сравнению с советским периодом. Хотя это никакого отношения к делу не имеет. Профессионализм определяется не названием. У каждой части населения (особенно в условиях такого конфликта, который мы переживаем) разное отношение к правоохранительным органам. Для многих милиция и в советское время и в нынешнее была ненавистна. В первую очередь, для преступности. Даже если милиционер коррумпирован, он все равно является частью системы, враждебной преступному миру. А в сознании законопослушной части населения присутствуют другие образы милиционера («дядя Степа», Аниськин) как идеал. Другое дело, что реальность с ним всегда не совпадает.

Идеал полицейского другой. Конечно, в условиях благополучного и богатого общества слово «полиция» может не вызывать такого отторжения. Например, когда большая часть населения представляет средний класс. Там полиция это одно. А у нас идет латентная, неявная гражданская война. Отчуждение многих слоев населения от государства на самом деле уже трудно усилить. Потому что оно и так достигло высокого уровня. Тем не менее, как говорится, «нет предела совершенству». Такими действиями всегда можно перейти грань, которую вроде и не собирался переходить. Думаю, что президенту просто «нашептали» это проект, вряд ли он сам это затеял. Потому что в данном случае это получается конфронтационная, а не консолидирующая инициатива.