Есть, конечно, еще экзоты русской политики, но Лужков был один из самых красочных. Будет ли без него скучно? Ну как сказать. Старик последнее время уже пренебрегал шоу-бизнесом и уже не так успешно нас развлекал. Сейчас, когда он решил вписать себя на страницы истории, превратить себя в памятник великому государственному деятелю, он сделался скучен. Когда он дерзал, он был куда веселее.

А помнишь, как ты мочил своего «друга» Юрия Михалыча?

— Никто не хочет понять, что я гуманизирую его образ. Я очень держусь за свой мир! Я дружу с сорокалетними, невероятно стараюсь дружить с тридцатилетними — чем люди моложе, тем больше я перед ними заискиваю. Я иногда, бывает, дозаискиваюсь до того, что начинаю объяснять: «Понимаете, братцы, вы же будете писать эпитафии нам, вы же нас вынесете когда-то на погост, и надо с вами дружить, не то вы уроните нас по дороге...» Но все равно я очень дорожу своим поколением.

Ну вот денутся куда-то Путин, Немцов, Лужков, вот возьмут они и денутся куда-то? И Примус тоже, он человек пожилой, ему восемьдесят один в этом году будет, бедолаге. Это мои люди, мой карасс, я их натренировал. А новые, молодые, особенно провинциальные — они неоттраханные такие, ревнючие. Я боюсь, что «мои» уйдут — люди, которые со мной съели по пуду соли.

А молодые, с одной стороны, понимают, что я драл всех до папы римского, но, с другой стороны, у них болезненное самолюбие. Вот пусти мне сейчас Юрия Михалыча — я его привычно обработаю: правая рука, левая рука. Или взять Немцова — с ним та же история… Конечно, я боюсь расстаться с людьми моего карасса.

Приходят молодые — я не испытываю к ним влечения. Приходят новые политики — мне скучно смотреть на них.

Приходят новые политики — мне скучно смотреть на них.

Эх, народец нынче хилый!
Драться с этими людьми
Мне помериться бы силой
С Чертом, черт меня возьми!

Лужков — это часть моей жизни, человек моего карасса.

— Господи, вот вам жизнь! Да разве её хоть чуточку поймешь?
— А вы и не старайтесь. Просто сделайте вид, что вы все понимаете.
— Это очень хороший совет.

И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона — прошлой ночью я прочёл его весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так:

«Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?» Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет».

Доренко: «Мне страшно думать, что однажды все эти люди уйдут: уйдет Лужков, уедет Путин, уедет на пляж кудрявый Немцов

… Лужков ведь человек невероятно ранимый, нежный и недалекий.

«Мне страшно думать, что однажды все эти люди уйдут: уйдет Лужков, уедет Путин, уедет на пляж кудрявый Немцов»