А ведь недавно казалась, что у Хосни Мубарака ну не так, что вообще нет проблем, но в целом все под контролем. Примерно как в России. Наверное, что-то такое чувствовали многие и в Грузии при позднем Шеварднадзе, и на Украине при позднем Кучме.

События в Тунисе и Египте, в первые моменты воспринимавшиеся как классические оранжевые сценарии: социальные протесты по поводу коррупции, дороговизны, падения уровня жизни, дальше вдруг начинали развиваться по киргизскому образцу: стрельба, пожары, погромы. Вообще возникает как-то слишком много параллелей между СНГ и Северной Африкой.

Ну, например, в Каире волнения начались под лозунгом «Хлеба и Свободы». Хлеб более конкретное понятие, нежели Свобода, страны Северной Африки реально страдают от роста цен на продовольствие. У нас, кстати, тоже этот рост не так давно был долгое время в топе новостей. Вся государственная медиаполитика работала тогда, чтоб убедить: «Путин с Медведевым лично бросились на борьбу с ростом, и им удалось победить». Но я то знаю, что плачу за килограмм картошки на рынке 50 рублей, а прошлой зимой платил 20.

Еще интересней то, что Северной Африке не хватает хлеба, потому, что у нас самих с ним проблемы. Мы закупаем элитные твердые сорта зерна в Канаде, а сами производим дешевое зерно, которое экспортируем.

Египет, например, покупает 7 миллионов тонн пшеницы в год, главный поставщик — Россия. Но в этом году после летних пожаров возможности подкармливать Африку с выгодой для себя мы лишились.

Но все же в России главной проблемой считается не рост цен, а исламский радикализм на Кавказе. И в Египте главной проблемой режима Хосни Мубарака была исламская оппозиция. Братья Мусульмане или, как их еще называют, ихванисты. Несколько лет назад египетские студенты рассказывали мне, что для того чтоб попасть под подозрение у местных спецслужб достаточно носить слишком длинную бороду. Примерно такой же рассказ можно было в это время услышать где-нибудь в Дагестане или Чечне.