Когда я пришел работать добровольцем в детдом для умственно отсталых детей в Псковской области, ребята старшей группы пообещали выбросить меня в окно. Будучи не намного старше их и трезво оценивая свои физические данные, я первое время старался не приближаться без нужды к периметру здания. Тем не менее, за месяц работы мы сильно сдружились: перед отъездом парни вручили мне оплетенную камышом бутылку самогона.

Подарок был крайне уместным: после всего увиденного хотелось только одного — напиться. Знакомство с обитателями самого глубокого социального дна стало одним из сильнейших переживаний за всю жизнь: помыкавшись пару недель в Москве, я вернулся обратно и продолжил свою волонтерскую миссию. Привыкнув более или менее к реалиям детского интерната, я испытал новое потрясение — взрослый психо-неврологический интернат (ПНИ) — место, куда отправляют ребят после 18 лет. Выглядит он, как большая тюрьма, и единственное различие между ними не в пользу первого. Если большая часть обитателей тюрьмы имеет возможность рано или поздно выйти на свободу, покинуть интернат можно только вперед ногами.

Женя.

Женя жил в семье до семи лет — пока отец не убил мать. Его, двух братьев и сестру отправили в четыре разных интерната. Жене повезло меньше всех: если старшие попали в зону управления образования (этому ведомству принадлежат все обычные и коррекционные детдома), то Женя угодил сразу в собесовский интернат для умственно отсталых детей. Сейчас очевидно, что он не должен был находиться в таком детдоме, но в 2000 году, когда гипердиагностика была рядовым случаем, всем было наплевать.

В 2000 году в Женином интернате не было никакого образования: первая школа, открытая под давлением правозащитников, возникла в 2008 году. До этого познавательную активность в детдоме стимулировали исключительно кубик Рубика в игровой и герои «Улицы Сезам» в телевизоре. Если бы не занятия персонала (не входившие, кстати, в их прямые обязанности), назначение букв так и осталось бы для Жени загадкой. Сейчас он с грехом пополам сливает слоги — это серьезный успех на фоне остального контингента психоневрологического детдома и катастрофическое упущение, если учитывать его потенциал вообще.