16 июля Москва и Пекин отмечают десятилетие договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, уверяя друг друга и весь мир в том, что никогда прежде их отношения не были столь доверительными и незамутненными.

Тезис о взаимодополняемости экономик России и Китая стал появляться в риторике руководителей двух стран только в XXI веке и, по словам российских экспертов, обязан своим происхождением китайским научным кругам, которые сначала предложили этот тезис Пекину, а затем с ним согласилась и Москва.

Российский президент Медведев понимает этот тезис очень просто, о чем он и сказал в своем недавнем интервью Financial Times: «Наш сосед [...] потребляет огромное количество товаров, производимых в России, включая энергоносители. Мы потребляем значительное количество товаров, которые производятся в Китае [...] и бурный рост Китая для нас, в общем, определенное преимущество».

Однако статистика двусторонней торговли говорит о том, что «взаимодополняемость» сводится к обмену природных ресурсов на китайские товары и оборудование.

При этом торговый дефицит России составляет миллиарды долларов.

Согласно официальному докладу Минэкономразвития России, в 2010 году оборот российско-китайской торговли составил 59,3 млрд долларов.

Россия ввезла товаров на 18,7 млрд долларов больше, чем отправила на экспорт; 56% от экспорта составили минеральные необработанные продукты, 14,2% — древесина и целлюлозно-бумажные изделия, еще 14% — продукция химической промышленности и только 7,9% — оборудование и транспортные средства.

Из Китая было импортировано товаров на 39 млрд долларов, половина из которых пришлась на машины и оборудование, а остальное — на одежду, обувь, изделия и металлов и продовольствие.

В 2002 году при общем обороте торговли в 9,3 млрд долларов Россия имела профицит в 4,5 млрд, а машин и оборудования она поставляла больше, чем импортировала, до 2004 года.

Наукой уже давно посчитано, при каком уровне импорта тех или иных ресурсов и продуктов государство начинает терять суверенитет.

Зарубежные эксперты сходятся во мнении, что, например, 30% импортных продуктов питания населения является предельным и критическим для безопасности общества. Ларин пишет, что «в краях и областях Дальнего Востока эта доля зашкаливает за 60%».

При этом, продолжает он, неясна причина, почему до сих пор не разработаны и не введены критерии экономической безопасности региона, как это уже сделано в Китае.

Глубина зависимости дальневосточного региона от соседних государств до сих пор официально не подсчитана. Между тем, по словам профессора, Россия заимствует технологии уже не у Японии или Южной Кореи, а у Китая, который «сам не так давно приобрел их на Западе».

На вопрос о том, когда Дальний Восток «окажется под китайским колпаком», Гельбрас ответил, что это уже случилось и что в ближайшие годы «будет уже не просто колпак, а нечто более серьезное».

По словам Ларина, это «серьезное», учитывая «закрытость информации и качество российской статистики», уже могло случиться.