Действия постоянного представителя России при НАТО Дмитрия Рогозина в Польше назвали провокационными. Это стало реакцией на запись Дмитрия Рогозина в социальной сети Facebook о главе МИД Польши Радославе Сикорском. Рогозин разместил на своей странице в социальной сети фотографии Сикорского 1980-х гг., когда нынешний министр находился в Афганистане в качестве заграничного корреспондента британских изданий Spectator и Observer — со стороны воевавших против войск СССР афганских моджахедов. Публикацию фотографий Сикорского в одежде моджахеда и с оружием в руках Дмитрий Рогозин сопровождает комментарием: «Это Сикорский — министр иностранных дел Польши. Год 1987. Интересно, сколько он наших убил?». На это сообщение откликнулось множество русскоязычных пользователей социальной сети, которые осудили действия Сикорского и наградили его различного рода бранными эпитетами.
Сикорски часто вспоминает времена, проведенные в Афганистане. Например, он писал: «Тебе нужен „калаш“ — неожиданно спросил он. Решение далось нелегко, я ведь был журналистом, а не солдатом, и поэтому не должен был держать в руках оружие, но… Какой смысл был придерживаться конвенций, если враг совершенно не считался ни с какими договорами… За оружие я был благодарен. Металл автомата еще не стерся и не был ни исписан арабскими лозунгами, ни оклеен липкой зеленой лентой. Год назад я научился стрелять из автомата Калашникова. Научился целиться, научился как надо чистить — в общем, умел все что надо… Тем не менее я, ни секунды не сомневаясь, использовал бы автомат. Мы каждую секунду могли столкнуться с профессиональными убийцами — десантниками или солдатами советского спецназа. Задача этих солдат — засады на вражеской территории, такие задания рядовым призывникам не поручали. Если только я сам бы не стал жертвой этих „специалистов“, не колеблясь сразу бы убил любого из этих бандитов. Призывники — это другое дело. Большинство из них это хорошие ребята, запуганные своими командирами. Я знал нескольких таких (...) Вскоре мы должны были атаковать советские казармы. В дневнике я писал, что через несколько месяцев слова „если я погибну“ или „если доживу до следующего дня“ могут показаться смешными. Но теперь-то совсем не смешно. Мы будем атаковать пост и скоро начнут свистеть пули. Скорее всего кто-то из нас погибнет… На моих коленях лежит „калашников“. Оружие придало мне спокойствие. Была война, а у меня было оружие. В одном кармане у меня был карамельный батончик, в другом граната, а на бедре болталась фляга с водой. С надлежащим уважением очистил дуло оружия. Что до ремня, то он мне никогда не жал. В подсумке на ремне болталось 6 обойм с 30 патронами каждая. Еще одну обойму я зарядил в автомат — должно было бы хватить. Во время ночной атаки на казармы я расстрелял три обоймы, но как понял, напрасно — все пули только откололи крошки от каменных плит» (перевод газеты «Литовский курьер», Вильнюс, 4 августа).
…