Русский марш, который, как и все у русских, оказался недостаточно хорошо организован, буквально на следующий день плавно перешел в гораздо более организованный Курбан-байрам. И хотя данное последнее празднество вызвало некоторые затруднения в движении транспорта в Москве и в Петербурге, «глобальных заторов удалось избежать». Всего в утренних мероприятиях в Москве участвовали около 170 тысяч человек, а в намазе – 80 тысяч человек, что на 20 тысяч больше чем в прошлом году. (Не нужно быть хорошим счетоводом, чтобы составить нехитрую арифметическую, а то и геометрическую прогрессию, что будет через год, через два, через три….)

Известно, что последний и единственный раз столько собирались в Москве под лозунгами «Да здравствует Ельцин, долой КПСС» как раз перед распадом СССР. Но вообще-то «Курбан-байрам прошел в Москве и Петербурге почти образцово, без пробок и жестоких сцен». Конечно, проблемой по-прежнему оставалось необходимое по сценарию ритуальное убийство баранов, но и здесь собянинские и полтавченковские власти проявили чудеса администрирования. Мусульманам, по сообщению «Коммерсанта», для жертвоприношений выделили специально оборудованные производственные базы. Так что все, за исключением разве что баранов, остались вполне довольны.

Безусловно, в вышеприведенном абзаце читатель вправе углядеть изрядную долю запрещенного 282-й статьей «возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства» по отношению к социальной группе мусульманских верующих. Что автор хотел сказать, глумливо повторяя невинно лояльные фразы из российских СМИ? Что Россия – это Атлантида, погружающаяся в пучину инородчества? Что сам по себе массовый Курбан-байрам в европейской столице, ранее пропагандировавшей космические достижение и народные стройки, в которой и православный Крестный ход-то проходил стыдливо, суть откат к суевериям и мракобесию? Что это за «базы» такие, где совершаются средневековые жертвы? Ох, на самом деле, боюсь, именно это он, автор, и хотел сказать. И, честно говоря, не очень понимает, как это можно как-то иначе интерпретировать.

Возьмем пресловутое мясоедское жертвоприношение, о котором автор совершенно ничего не слышал первые сорок лет своей жизни, будучи сначала пионером, потом комсомольцем, потом диссидентом, и о чем совершенно не жалеет. Конечно, и в нем можно узреть изрядный гуманистический урок. Все ж, согласно религиозным канонам, библейский Авраам не зарезал сына своего Исаака, а Ибрахим из Корана не зарезал сына своего Измаила, что и празднуют ныне добрые верующие.

Вместо того и другого, как известно (хотя «известно» — тут очень странное выражение), Бог (Аллах ли или Саваоф) послал им барана, и кажется, что еще при этом несколько упрекнул незадачливых папаш, что они так уж послушно поддались повелению чьего-то (и еще неизвестно чьего) голоса. Во всяком случае, так эту ситуацию трактовал, в частности, Кант. Но не будем вдаваться в нагромождение смыслов вокруг явного абсурда, что вообще надо кого-то зарезать, чтобы доказать верность вере. Ибо философов хлеб