— Со мной никто не консультировался по поводу обнародования этого заявления! — непроизвольно выкрикнул Стадлер. — Я бы не допустил этого. Но я не могу выступить с публичным опровержением.
— С вами никто не советовался? Так неужели вам не хочется выяснить причины, которые кроются за этим заявлением?
— Я не могу сейчас уничтожить институт.
— Неужели вам не хочется выяснить причины?
— А что мне выяснять, я и так все знаю. Мне ничего не говорят, но я все знаю и не могу сказать, что осуждаю их за это.
— Тогда назовите эти причины мне, доктор Стадлер.
— Назову, если хотите. Ведь вы хотите знать истину, не так ли? Доктор Феррис не виноват, что эти идиоты, от которых зависит финансирование нашего института, настаивают на, как они выражаются, практических результатах. Такого понятия, как чистая, фундаментальная наука для них просто не существует. Они могут судить о науке лишь по количеству полученных благодаря ей технологических новинок. Не знаю, как доктор Феррис умудряется удерживать институт на плаву. Я могу лишь восхищаться его практическими способностями. Феррис никогда не был первоклассным ученым, но он — слуга науки, причем слуга, которому нет цены. Я знаю, что в последнее время ему приходится несладко, он меня ни во что не вмешивал и полностью оградил от всех проблем, но слухи дошли и до меня. Наш институт подвергается резкой критике за то, что недостаточно производит. Общественность требует экономии. В такие времена, какие мы переживаем, когда поставлено под угрозу удовлетворение элементарных человеческих потребностей, можно не сомневаться в том, что первой в жертву принесут именно науку. Этот институт — последнее научное учреждение. Частных научных фондов практически не осталось. Только посмотрите на алчных негодяев, которые заправляют промышленностью страны! Науке от них ждать нечего.

Как сообщил источник в правоохранительных органах, все задержанные дети богатых или высокопоставленных родителей. (классовые враги, ага) В настоящее время в отделе МВД собралось большое количество адвокатов, которые ведут переговоры с сотрудниками полиции. Однако решение о составлении протокола и направлении материалов в суд однозначно.

У вечного огня поначалу ничего занятного не происходило. Пошел снег, опять пришли господа полицейские. Миша Лобанов (это один из лидеров протестующих) в центре группы студентов что-то рассказывал. Я отвлекся от его речи, чтобы поговорить с ребятами и с каким-то журналистом. Их внимание привлек мой уцелевший инопланетянин. Что дальше произошло, я так и не понял. С моей стороны это выглядело как такой взрыв изнутри собравшейся толпы. Из центра вылетели какие-то полицейские, которые весьма сурово пытались кого-то скрутить. Я не понял, как и почему это случилось. Насколько я могу судить, ничего такого, что могло бы послужить поводом, не было. Никто так и не достал транспаранты, политических лозунгов никто не выкрикивал. Были крики «Это наш университет», но они было за несколько минут до этого да и не назовешь их политическими. В общем, по моему мнению, просто пришел приказ сверху, который принялись ретиво выполнять.

Видя такое непотребство, публика принялась скандировать «Позор!» Я присоединился к негодованию и тоже начал направлять лучи словесного поноса на полицию. За что и поплатился. Меня выхватил из толпы некий дюжий дядя в штатском. Дальше меня уже подхватили двое господ полицейских в форме. Я пытался вырываться и орал что-то нелицеприятное для задерживающих меня, но толку от этого не было.