от Ельцина Путину в «наследство» достался, как Касьянов и прочие

Августовский кризис сказался и на судьбе страны, и на моей судьбе. В частности, он познакомил меня с Путиным. Первая моя встреча с ним произошла 9 августа 1998 года, в день, когда Путин был назначен руководителем ФСБ.

В тот день я в очередной раз пытался убедить финансовое руководство страны в принятии срочных мер по предотвращению кризиса. Вначале около часа говорил с первым заместителем министра финансов Алексеем Кудриным. Затем вместе с ним отправились к министру финансов Михаилу Задорнову. Повторилась схема, многократно проявившаяся на прежних встречах. Я говорил о том, что кризис неизбежен, о том, почему он неизбежен, и о том, что, с моей точки зрения, надо делать. Мой собеседник вначале говорил, что этого не может быть. Затем соглашался, что что-то в этом есть. Наконец, завершалась встреча практически полным согласием. С Задорновым эта схема в очередной раз повторилась: вначале он советовал не говорить ерунды, потом начал сомневаться, в конце согласился: “Да, может быть” — и спросил, сколько времени осталось до кризиса.

По завершении встречи с Задорновым вместе с Кудриным мы вышли из кабинета в большую приемную, где задержались буквально на минуту-другую. В этот момент в комнату вошел невысокого роста весьма неприметного вида гражданин в немного странном костюме светло-салатного цвета. Когда он появился, Кудрин и еще кто-то, кто был в приемной, стали энергично поздравлять его с его новым назначением. Человек был мне незнаком, но через некоторое время по характеру реплик стало ясно, что это Владимир Путин, которого утром того же дня Ельцин назначил директором ФСБ. Раньше я его никогда не видел. С Кудриным они работали вместе лет пять в петербургской мэрии: Кудрин был заместителем Собчака по экономике и финансам, Путин — по административным и внешним делам.

Меня попросили еще раз — уже для Путина — поведать свои соображения по поводу наступающего кризиса, и я в течение трех или четырех минут опять повторил то, что уже многократно говорил. Путин на это ничего не сказал, не задал ни одного вопроса, вообще никак не прореагировал. На этом мы и расстались.

Второй раз мы встретились 28 февраля 2000 года. За полгода до этого Путина назначили премьером…

Двадцать восьмого февраля 2000 года у меня на работе зазвонил телефон, и человек, позвонивший мне, сказал, что со мной хочет встретиться Путин. К тому времени Путин был уже исполняющим обязанности президента. Тогда ходили слухи, что он ищет советника по экономическим вопросам, что на этот пост рассматриваются разные кандидатуры, в частности Е. Ясин. Меня, честно говоря, это не сильно интересовало. Во-первых, я уже был сыт по горло как работой советника, так и вообще работой в госаппарате. А, во-вторых, в институте мы развернули очень интересную исследовательскую программу, работы над которой хватило бы на несколько лет.

И вот звонит этот человек и говорит, что Путин хочет со мной встретиться. “Когда?” — спрашиваю. “Сегодня”, — отвечает. Ну ладно, сегодня так сегодня. Приехали мы в Ново-Огарево, встретились с Путиным. Он спрашивает: “Вы знаете — впереди президентские выборы. Результаты, конечно, никто предсказать не может. Но, если допустить, что удастся победить, какими, на ваш взгляд, должны быть мои первые решения?” Честно говоря, мне понравилась его сдержанность, отсутствие шапкозакидательства. Вместо ответа я его спросил: “А вы чего сами хотите?” Стали мы с ним говорить и проговорили по разным вопросам в общей сложности, наверное, часа три.

Вскоре после начала разговора подходит к нему офицер и передает бумагу. Путин пробежал ее глазами и провозглашает торжествующе: “Только что взяли Шатой! Раскатали их там!” Я не выдержал и сказал то, что думаю по поводу Чечни и по поводу чеченской войны. Что считаю войну неправильной, незаконной, разрушительной, что то, что там делается, является преступлением. Что Чечня должна стать независимой от России, а Россия — от Чечни. Что войной такие вопросы все равно не решишь. Что Чечня все равно уйдет из России, но жертвы уже никогда не вернешь. Я, наверное, не открою большой тайны, если скажу, что у Путина по этому вопросу были и есть другие взгляды. По поводу Чечни и чеченской войны мы спорили больше часа. Глаза Путина стали жесткими, в голосе зазвенел металл, в нем стала чувствоваться ненависть. Терять мне было нечего — я продолжал свое. И тогда Путин вдруг оборвал разговор: “Так, все — больше на эту тему не говорим”.

Вернулись к экономике. Время было уже позднее, стали собираться домой. Уже когда надевали куртки, Путин говорит: “Ну что, завтра встречаемся?” Такого поворота я совсем не ожидал и говорю: “Нет, завтра не получится”. Он несколько так изумленно: “Почему?” Я отвечаю: “Завтра я не могу”.

— Андрей Николаевич, но ведь с властью так не разговаривают…

— Да, вообще с властью так не разговаривают. Особенно в нашей стране. Власть не любит слова “нет”. И не хочет его знать...

20.12.2002, «Коммерсант» статья «Президентский советник на службе семьи»
реформирование РАО «ЕЭС России»
…
Между тем совершенно очевидно, что деятельность Илларионова крайне выгодна вполне определенным группам интересов среди российских олигархов. В вину руководству РАО ЕЭС среди прочего Илларионов вменил беспрецедентное снижение капитализации. Однако на деле за последние два месяца котировки ценных бумаг РАО выросли более чем на 40 процентов. Это стало следствием их массовой скупки некими могущественными игроками на российском фондовом рынке. Биржевые аналитики сходятся во мнении, что эти действия по скупке акций типичны для «российского стратегического инвестора», то бишь олигарха. В результате под контролем оказалось до 15 процентов акций РАО. По подсчетам специалистов на это было затрачено около 600 млн. долларов. И очень кстати оказалась акция «распугивания зарубежных инвесторов», проведенная президентским советником. Вольно или невольно Илларионов «выполнил заказ» определенной структуры, стремящейся получить в собственность значительный пакет акций РАО «ЕЭС России».
…
Конкретные имена заказчиков скупки акций РАО ЕЭС вычисляются легко. Это известные олигархи — соучредители «Русского алюминия» Дерипаска и Абрамович, а также владелец «МДМ-Банка» Мельниченко.
…
Альянс располагает значительным числом могущественных союзников в высших эшелонах власти. В первую очередь, это связи, сложившиеся еще в 90-е годы, в рамках так называемой «Семьи». Крупнейшими представителями этой категории лиц являются глава Администрации Президента Волошин, бывший Министр путей сообщения Аксененко, а так же бывший глава Администрации Президента Юмашев, находящийся в родственных связях с Ельциным и Дерипаской.

что ты тут только для генерации говна на опозицию

Т.е. ты хочешь сказать, что ваша «оппозиция» не говно?? )))

Второй же тур для него является абсолютно невозможным, потому что второй тур становится непредсказуемым, потому что масштабы протестного голосования могут оказаться таковыми, что практически все оппозиционные силы могут объединиться вокруг того – второго кандидата, кто окажется выходящим во второй тур

По мнению Илларионова, это означает, что Путину нужна победа в первом туре. «Они должны предпринять нечто такое, что сделает все остальные вопросы совершенно мелкими, по сравнению с тем, что произойдет», – уверен он.

Вам не кажется странным, что люди готовы объединяться за кого угодно, лишь бы против кого-то?

Кто и что есть Путин худо бедно ясно. Ставить на «темную лошадку» можно...

Один из организаторов по секрету рассказал Openspace.ru, что организаторы пытаются обсудить стратегию перед мартовскими выборами. Но договориться не могут. Потому что Навальный жестко выступает за то, чтобы голосовали за любого другого кандидата, кроме Путина. А Немцов жестко выступает за то, чтобы портили бюллетени. Жесткая, в общем, проблема

Возвращаясь к Навальному, в слух он пока что не заявлял такой позиции. Я думаю, с его стороны будет призыв просто голосовать, без упоминания каких-либо кандидатов, так как это самый лучший вариант.

ются для борьбы с последствиями: разобрать завалы, оказать помощь пострадавшим, обеспечить подвоз медикаментов, восстановить подачу воды и света.
Где, спрашиваю я, была вся эта толпа, когда вводили ЕГЭ? Где эта толпа была, когда реформировали армию? Когда монетизировали льготы? Когда поднимают тарифэ на газ и свет? И в прочих случаях, когда народу всё вылезло раком? Проебали или похуй?

В начале 2001 года Илларионов заявил, что в экономике России начался спад и прогнозировал его продолжение, если не будут изменены параметры бюджета в сторону увеличения профицита.[8] Впоследствии представитель МВФ в Москве (1996—2002) Мартин Гилман писал об этом: «Со временем стало очевидно, что ничего подобного не было и в помине, а Илларионов просто совершил довольно распространённую ошибку, сделав из сугубо промежуточных данных далеко идущие выводы».[9]

В 2001 году Илларионов заявил, что для России вредны иностранные инвестиции, так как они приводят к излишнему укреплению рубля, что подрывает конкурентоспособность российской экономики.[10] Эти высказывания экономического советника президента обеспокоили иностранных инвесторов, которые обратились за разъяснениями официальной позиции России. Глава Европейского делового клуба Сеппо Ремес, в частности, заявил...

— Как общее правило, конечно же, следует приветствовать приток в страну инвестиций вообще, иностранных инвестиций в частности. Бесспорно, это полезно для экономического роста и для повышения благосостояния граждан. Но эта закономерность отчетливо проявляется в странах, не имеющих значительного положительного сальдо торгового баланса. В той же группе стран, к которой относится Россия, а именно стран с большой долей сырьевого сектора, со значительным положительным сальдо торгового баланса и низкой монетизацией ВВП, эту закономерность необходимо уточнить. В таких странах увеличение притока иностранных инвестиций может сопровождаться не увеличением, а снижением темпов экономического роста (рис. 4). Если бы у нас не было нефти и газа, если бы мы находились в положении таких лишенных топливно-сырьевых богатств стран, как Польша, Венгрия и Украина, то у нас действовали бы классические закономерности, характерные для большинства стран мира. Но мы живем не в Украине, не в Польше, не в Швейцарии, Гонконге или Эстонии, мы живем в России. А у российской экономики есть свои особенности. Если мы хотим развиваться в тех условиях, какие имеем, то не должны и не имеем права закрывать глаза на наши особенности. Мы должны приспосабливаться к ним и извлекать из них пользу…
Когда по своим структурным параметрам мы приблизимся к стандартам других стран, не страдающих валютным ожирением, мы можем постепенно начать применять традиционные процедуры. Все должно быть в свое время.

Сомнений в том, что сегодня мировая конъюнктура [для России. — ред.] существенно хуже, чем была год назад, нет». Это даже как-то трудно комментировать: в июле прошлого года цены на нефть составляли 70 долларов за баррель, в июле нынешнего — 140. Для России мировая конъюнктура стала неоспоримо благоприятнее, чем была год назад. Продавая тот же самый объем нефти, мы получаем сегодня вдвое больше доходов. Это небывалое улучшение конъюнктуры. А Егор Тимурович предсказывал, что цены упадут…

Цена на нефть Urals к декабрю 2008 года упала до 42$[25].

не исключены убийства оппозиционных лидеров, теракты, военный конфликт и даже введение чрезвычайного положения в стране.

Институт Катона — американская исследовательская и просветительская организация либертарианского направления, распространяющая классическое либертарианство. Институт отстаивает принципы ограниченного государства, рыночной экономики, свободной торговли и расширения свободы личности.

ФинансированиеИнститут Катона квалифицируется как одна из организаций, соответствующих положениям статьи 501©(3) Налогового кодекса США. Он не проводит заказных исследований и не финансируется государством. Средства на свою деятельность он получает в основном за счет частных пожертвований.

Согласно отчету Института за 2007 финансовый год, его расходы составили 19,4 миллиона долларов, а доходы — 20,4 миллиона. В отчете указано, что 74 % доходов за этот год составили пожертвования отдельных лиц, 15 % — поступления от фондов, 3 % — спонсорская помощь корпораций, и 8 % — выручка от «программ и других источников дохода» (то есть от продаж изданий Института, гонораров по программам и др).

Фонды, оказывающие Институту финансовую поддержкуИнституту Катона выделяют средства: Castle Rock Foundation (ранее назывался Coors Foundation) Charles G. Koch Charitable Foundation Фонд Эрхарта (Earhart Foundation) JM Foundation John M. Olin Foundation, Inc. Claude R. Lambe Charitable Foundation Lynde and Harry Bradley Foundation Scaife Foundations (Сара Меллон Скейф (Sarah Mellon Scaife), Карфаген)

Поддержка со стороны корпорацийПодобно многим другим исследовательским организациям, Институт Катона получает финансовую помощь от ряда корпораций, но в его поступлениях эти средства составляют относительно небольшой процент. Так, в 2007 финансовом году корпоративные пожертвования составили лишь 3 % от бюджета Института.

Власть Путина в информационном пространстве пошатнулась