Меня выгоняют московской мастерской — тем самым выселяют из России — решил про это рассказать.
В центре Москвы находится моя мастерская, на первом этаже дома, нежилой фонд, 71 метр.

Эта мастерская у меня уже 34 (тридцать четыре) года.

Мы делили ее с отцом, искусствоведом, после его смерти остался арендатором один я — живописец.

Все мои картины написаны в ней. Я в ней работаю до сих пор — хотя последние полтора года нахожусь большую часть времени в Европе.
Мои картины в Третьяковке, в Русском музее, Новосибирскоком музее, Тольятинском и еще в 24х крупных музеях мира, включая Британский музей и Австралийскую картинную галерею.

Я представлял Россию на Венецианском Биенналле, регулярно выставляюсь — по 3-5 выставок в год. В настоящий момент — выставка в Третьяковке, пять месяцев назад — выставка в Русском музее Петербурга.

Моя выставочная и музейная деятельность не просто неоспорима — для русского живописца уникальна.

В мое отсутствие (я сейчас нахожусь в Германии) собралась комиссия Союза Художников и решила меня из мастерской выселить.
Председатель живописной секции Павел Никонов объявил на собрании, что я мастерскую сдаю жильцам.

Это полная ложь.

Любой, кто даже шапочно знаком со мной, знает, что это нереальное предположение.

Комиссия разыграла сценку — якобы позвонили мне по телефону (разумеется, никакого звонка не было!) и якобы получили подтверждение, что мне мастерская не нужна.

Этот балаган потребовался для стремительного решения.

Решено ломать дверь, и мою мастерскую аннулировать.

Добрые люди меня разыскали, предлагают срочно лететь в Москву и нанимать адвоката — надо срочно доказывать, что я русский художник, и мастерская мне нужна.

Ничего этого я делать не собираюсь.

Мое пребывание на Западе связано сейчас с моей интенсивной художественной деятельностью — я сейчас готовлю выставки в Берлине, Венеции, Нью Йорке — кстати, будет показано и в Томске, Омске и Тольятти.

Прерывать работу, чтобы порадовать тех, кто хочет меня лишить мастерской — я не стану.

Более того: считаю неприличным доказывать в свои 55 лет, после тысяч написанных картин, что я художник и мастерская в России мне нужна.

Это унизительно.

Смею думать, что я не последний среди русских художников.

Если МОСХ (и Россия в лице данной организации) решил продать мою мастерскую, а меня выселить, значит, так и будет — и это значит, что возвращаться мне в Россию не прийдется.

Иного места в Москве и в России у меня нет.

Если нет никого, кто мог бы остановить это безобразие — значит, защиты я не заслужил, репутации не заработал.

Одна просьба к тем, кто ломает дверь: — в моей мастерской (помимо рисунков) редкая философская библиотека, рукописи отца, магнитофонные пленки Н. Коржавина и А. Галича, записанные у нас дома, рукописи А. Зиновьева и ценный фотоархив. Было бы досадно, если бы все это пропало.

В заключение несколько замечаний персонального характера:

1) председатель Павел Никонов добрый знакомый моего знакомого Григория Ревзина — вероятно, телефонного разгов