В середине 2000-х в этой тщательно огороженной конструкции внезапно образовалась протечка. Практически одновременно с тем, как национальный лидер воздвиг могучую информационную дамбу, которая не пропускала в новостной прайм-тайм ничего, кроме многосезонного сериала «Владимир Владимирович», в обход нее потек маленький и незаметный ручеек — интернет.
В отличие от федеральных каналов интернет стал местом настоящей свободы, без контрольно-пропускных пунктов. Здесь аудитория шла туда, где интересно, а силовой ресурс не работал. Закономерно, что интернет стал местом бунта против экономики шлагбаумов и государства шлагбаумов. К 2011 году блогосфера и социальные сети превратились в непрекращающийся виртуальный многомиллионный митинг, сотни тысяч участников которого в итоге вышли на реальную улицу.
Несмотря на огромные инвестиции, власть полностью проиграла соревнование за интернет. Можно пригласить «на территорию» Тину Канделаки и Сергея Минаева, но вы все равно окажетесь в меньшинстве. Потому что если большинство с другой стороны шлагбаума, смысл в нем пропадает. В интернете как нигде стала видна ограниченность и неспособность Путина и лояльных ему обитателей огороженных пространств предложить жителям страны хоть какую-то модель созидательного развития. Единственное, что они смогли придумать для большинства избирателей, не имеющих альтернативных источников информации, — это опять же виртуальный шлагбаум, который якобы защищает граждан страны от страшного внешнего врага.
Интернет сыграл определяющую роль в общественной жизни, потому что пошатнул монополию Путина на информацию. В новой информационной среде вырастают конкуренты власти. Конкуренты, прежде всего, за мысли людей. Когда число пользователей интернета достигло нескольких десятков миллионов человек, а недельная аудитория «Яндекса» превысила аудиторию Первого канала, стало ясно, что интернет становится электорально значимым ресурсом. Что нужно сделать с большим и ценным ресурсом? Правильно, обнести стеной и поставить шлагбаум.

Единственная, но существенная проблема в том, что интернет — это не НТВ Гусинского. Это огромная сетевая структура, где любой человек, думающий не так, как вы, может завести блог, и через год у него будут тысячи читателей.
А таких людей в свою очередь будут тысячи. Нельзя прислать в интернет Владимира Кулистикова, поменять гендиректора и редакционную политику. Нельзя закрыть и перекупить неугодные аккаунты, потому что оппозиционная аудитория уйдет на другие ресурсы. Самая неприятная истина, которую открыл интернет для нынешней системы госустройства: она не умеет управлять нормальной свободной средой, в которой разрешено все, что не запрещено.
Так возникли «белые списки интернета» — это переход к системе «запрещены все сайты, которые не разрешены». Делит сайты на «черные» и «белые» некая общественная организация «Лига безопасного интернета»…
Что это за Лига?
Чтобы понять, что такое Лига безопасного интернета, придется с помощью открытых источников проследить сложную цепочку взаимосвязей. Председатель попечительского совета Лиги — бывший министр связи Игорь Щеголев. Учредитель Лиги — Благотворительный Фонд Святителя Василия Великого, созданный Константином Малофеевым. Малофеев — руководитель фонда Marshall Capital Partners и владелец 10 с хвостиком процентов акций объединенного «Ростелекома» (бывшего Связьинвеста). До этого он входил в совет директоров «Связьинвеста», где занимался реформой госкомпании, в том числе определял коэффициенты конвертации межрегиональных компаний связи, которые должны были влиться в объединенный «Ростелеком». Туда он был выдвинут государством, то есть фактически Щеголевым.
Малофеев — не просто миноритарий «Ростелекома». Всю операционную деятельность компании контролируют его бывшие подчиненные. Выходцы из фонда Marshall Capital Александр Провоторов и Антон Хозяинов занимают должности президента и вице-президента «Ростелекома». Другому бывшему сотруднику Marshall Сергею Огороднову принадлежит основной подрядчик инфраструктурных проектов «Ростелекома», компания «Инфра-инжиниринг». Ее оборот в 2012 году, по предварительным оценкам, должен был составить 25 млрд рублей. Впрочем, многие считают, что Огороднов лишь номинальный владелец компании.
В июне новый министр связи Николай Никифоров написал в своем твиттере: «13 июня 2011 г. одна акция «Ростелекома» стоила 217 руб., 13 июня 2012 г. она стоит 111 руб. Падение в два раза...» Такое падение котировок нельзя было свалить на кризис: за то же время индекс «ММВБ телекоммуникации» потерял лишь 15%. Затем министр написал еще несколько сообщений, из которых следовало, что он хочет разобраться с инвестпрограммой холдинга.
Фактически Никифоров заявил, что одни бывшие коллеги Малофеева выводили деньги из государственной компании в частную, принадлежавшую другому коллеге Малофеева, что в итоге обескровило «Ростелеком», привело к ухудшению его финансовых показателей и падению курса акций.
Членами Лиги стали все крупнейшие российские операторы связи. Это свидетельствует о том, что организация имела очень серьезный админресурс. Даже более серьезный, чем сам министр Щеголев. Тот всячески благоволил «Ростелекому» (почему — описано выше) и по этой причине находился в конфликте с операторами «большой тройки». Однако это не помешало МТС, «Вымпелкому» и «Мегафону» войти в Лигу.
Что это за порнография?
Цель, которую декларирует Лига, — искоренение опасного контента. Прежде всего, таковым в Лиге считают детскую порнографию. К сожалению, мне не кажется, что декларируемые цели Лиги совпадают с реальными.
Глупо бороться только с детской порнографией, если таким образом вы не боретесь с ее источником — педофилией. Детская порнография провоцирует педофилию, но и одновременно является ее результатом. Педофилы существовали и до интернета. Но благодаря появлению сети их стало проще отслеживать и наказывать. Единственный реальный способ борьбы с детской порнографией — сделать так, чтобы ее производители и распространители сидели. Интернет — всемирная сеть. Поэтому бороться с детской порнографией можно только на общемировом уровне. В российском сегменте сети может демонстрироваться детская порнография, которую сняли в Эквадоре, а то, что снято в России, могут показывать в США. Просто удалять порнографию из Коста-Рики в Рунете значит оставлять безнаказанным того, кто ее снял.
Реальная борьба с детской порнографией, которая всегда является результатом противоправного действия в отношении детей, невозможна без тесного сотрудничества с правоохранительными органами «вероятного противника» (а, например, с США соответствующее соглашение Москва не так давно разорвала в рамках кампании имени Димы Яковлева).
Это международный бизнес, международная проблема, и у нее есть только международное решение. Такое сотрудничество возможно, только если в вашей стране есть работающая правоохранительная система. Которая, если педофил оказывается высокопоставленным чиновником или членом правящей партии, относится к нему как к педофилу, а не как к высокопоставленному члену правящей партии.
Я сомневаюсь в реальной эффективности «Лиги безопасного интернета» еще и потому, что это всего лишь общественная организация. По закону она не имеет права закрывать сайты или каким-то образом наказывать педофилов. Это могут делать только правоохранительные органы и суд. А если у них есть дела поважнее? То есть какой бы честной, искренней и деятельной ни была Лига и сколько бы средств в нее ни вкладывали участники рынка, ее КПД будет равен нулю.
Декларация борьбы с детской порнографией и педофилией — это эффективный способ получить 100%-ную общественную поддержку и настолько высокий уровень доверия к проектам Лиги, чтобы общество относилось к любым ее действиям максимально некритично. Очень похоже на стиль Владимира Путина, который в 2004 году под флагом борьбы с терроризмом почему-то отменил губернаторские выборы. Общество, шокированное терактом в Беслане, даже не стало задавать вопросы, какая связь между терроризмом и выборностью губернаторов и как губернаторы могут влиять на эффективность работы спецслужб, если те им не подчиняются.
Создается ощущение, что сегодня под эгидой борьбы с детской порнографией Лига безопасного интернета, Константин Малофеев, Игорь Щеголев и их некий очень влиятельный покровитель, способный сделать союзниками Щеголева по Лиге даже его врагов, задумали что-то совсем другое.

Как все это монетизировать?
В «государстве шлагбаумов» к 2013 году распространилась порода людей, мозги которых начинают быстро и эффективно работать только в сторону создания схем установки ограничений и взимания ренты. Дальше все мои мысли являются лишь предположениями, сделанными при попытке смоделировать логику таких людей.
Насколько я понимаю, конечная цель Лиги безопасного интернета — сделать так, чтобы большинству граждан России был доступен только «белый список сайтов», предварительно одобренных Лигой. С пилотным проектом в Костромской области случился конфуз. Сначала появилась информация от Лиги о том, что по умолчанию всем жителям региона будут доступны только белые списки. Но вслед за возмущением со стороны СМИ и интернет-сообщества последовало опровержение: доступ будет ограничен только для тех, кто сам об этом попросит (!).
Начнем с того, что сама инициатива Лиги и «пилотный проект» в таком виде становятся абсолютно бессмысленными, потому что дублируют функционал самых распространенных в России платформ.
Например, в Windows есть бесплатное приложение «Семейная безопасность», позволяющее настраивать веб-фильтрацию и формировать свой собственный «белый список», нужный конкретному ребенку и родителю, а не какой-то универсальный, рассчитанный на всех и одновременно никого. Windows защищает детей от опасного контента с большей заботой, чем Лига безопасного интернета и губернатор Костромской области, потому что позволяет отслеживать действия в сети и ограничивать время использования интернета. Дополнительно родители могут настроить фильтры в «Яндексе», Google и YouTube и тем самым полностью обезопасить ребенка от опасного контента. Как написал один из пользователей на сайте Roem.ru: «Всё уже работает, придурки, можете расходиться».
Сейчас в «белом» списке всего 500 000 сайтов. Их число обещают довести до 1 млн. Это меньше 1% от общего числа доступных интернет-сайтов. То есть более 99% всемирной сети станут недоступными гражданам России. Это ограничение права людей на информацию и прямое нарушение Конституции.
А что делать сайтам, которые появились уже после того, как список сформирован? Судя по всему, их создатели должны будут отправить заявку в Лигу безопасного интернета и ждать включения сайта в список. Такими темпами сайт в России будет открыть сложнее, чем кафе. Появится тот самый желанный шлагбаум и возможность взимать плату за проезд под него.
Но это еще не все. Если с помощью лоббистского ресурса добиться внедрения «белых списков» на всей территории России, в какой-то момент можно будет взимать плату за подключение к «черному интернету». Бизнес, которому нужен доступ ко всему интернету, заплатит незамедлительно и только потом начнет судиться, если посчитает это нарушением своих прав. Своеобразный универсальный налог, аналогичный знаменитому 1% Никиты Михалкова, который, к слову, входит в попечительский совет Фонда Святителя Василия Великого, учредителя Лиги.
Плату за подключение к «черному интернету» можно установить на уровне, например, 500 рублей в месяц. Сразу же будет создан огромный рынок доступа к свободной информации. В России 60 млн пользователей интернета. Если за «черный интернет» заплатит всего 5% пользователей, объем рынка составит 18 млрд рублей в год. Это почти столько же, сколько заработала за год «Инфра-инжиниринг». Кроме того, можно сделать платной процедуру включения сайта в «белый список». Например, 10 000 рублей. Всего 50 000 новых сайтов обеспечат еще 500 млн рублей в год.
Шлагбаумы установлены, денежный поток пошел. Все прекрасно. Вдобавок есть инструмент, с помощью которого можно закрывать сайты, неугодные тому, кто сверху смотрит с одобрением на организацию этой гениальной бизнес-схемы. То есть Богу. В том виде, как его понимают эти люди.
Казалось бы, причем здесь «Ростелеком»? Реализация схемы «белых списков» возможна только при поддержке интернет-провайдеров. Что делать, если провайдер не ограничивает доступ абонентов? Например, не может чисто технически? Все верно, «белые списки» могут стать входным барьером на рынок для мелких и неугодных игроков. Доля «Ростелекома» на российском рынке интернет-доступа составляет 35%. За счет ограничения конкуренции она может увеличиться, и тем самым увеличатся доходы госкомпании. Без всяких инвестиций и сложных технических и организационных ухищрений увеличится ее рыночная капитализация. А значит, нивелируется отрицательное влияние инвестпрограммы, с которой хотел разобраться министр Никифоров.