Российский радиотелескоп выдал неожиданные результаты сразу двум международным группам астрономов, изучающим далекие галактики и пульсары, опроверг теорию поведения межзвездной среды в нашей галактике.
Теперь ученые вынуждены переосмыслить те решения, которые принимали еще полтора года назад, до появления на орбите космической обсерватории. «Радиоастрон» пришел, увидел, поразил — перефразирует Цезаря руководитель ранней научной программы проекта Юрий Ковалев:

«В основе теории межзвездной среды были заложены результаты астрономических измерений, которые до сегодняшнего дня состоят только в наблюдениях космических объектов с планеты Земля.

Мы впервые на длинных волнах 92 и 18 см с помощью наземно-космического интерферометра смогли провести эксперименты и получили новую научную информацию, которой раньше не было. Оказалось, что она не вписывается, не может объясняться этой теорией».

Чисто теоретически представлялось, что радиоволны, идущие к нам от далеких объектов Вселенной, искривляются межзвездной плазмой, и даже чувствительный «Радиоастрон» с разрешением 7 микросекунд не сможет сфокусировать изображение. Считалось, максимум, на что он способен, — увидеть «друзей космических» размытые черты. Что уж говорить о столь слабых источниках как пульсары — маленькие мертвые звезды размером с Садовое кольцо, — теперь все-таки говорит о них заведующий отделом астрокосмического центра Физического института имени Лебедева РАН Михаил Попов:

«Сама нейтронная звезда — всего 10 километров в диаметре, ее можно разместить в пределах кольцевой дороги Москвы, а весит она больше Солнца. Ее очень сильное магнитное поле производит полярные сияния, только более грандиозные, чем на Земле.

Эти сияния генерируют радиоволны. Объем, из которого эти радиоволны исходят, составляет меньше километра. Такой объект — самый компактный в космосе. Поэтому мы были уверены, что они представляют собой точку, никакого их изображения нет и быть не может никогда».

Однако «Радиоастрон» своей дальнозоркостью поразил даже своих создателей. Вместе с сетью наземных радиотелескопов он образовал единый измерительный прибор — интерферометр. Его мощность в тысячи раз превышает работающий в оптическом диапазоне американский «Хаббл». С таким разрешением и удалось разглядеть то, что теоретики не видели даже в своих самых смелых предположениях. На практике ученые неожиданно получили положительные результаты, продолжает Михаил Попов:

«Следуя этой теории, мы пульсар с таких расстояний видеть не должны, он превратится в лепешку. Мы думали, что изучим структуру этой лепешечки, а оказалось, что все не так. Вместо ожидавшегося равномерного кружка рассеяния, почти не различимого с нашей чувствительностью, мы увидели яркие звездочки, которые живут какое-то время, а потом исчезают, и на их месте появляются другие. Мы удивлены: думали, что будет блин, а вышли какие-то горошины».

В общем, блин не получился. Но не получился и ком. Теперь наука — на горошинах, а это значит, что ей не усидеть на месте.