Товарищи учёные, доценты с кандидатами, доктора наук и академики, почему вас так мало, когда решается ваша общая судьба? Где тысячи ваших коллег?

Ещё более важный вопрос: где сотни тысяч ваших студентов? В Москве их больше миллиона.

Уничтожение академии продолжается несколько месяцев. За это время вы могли объединить своих учеников. Не собрать торопливо, как чиновники и начальники — за премию, отгул, зачёт. Нет, вы должны были поднять их «за идею». Где же студенческие колонны?

Ещё более важный вопрос: где общество?

Где колонны адвокатов во главе с Генри Резником? Где колонны врачей, которых возглавляют Рошаль, Акчурин, Иван Иванович Дедов (президент РАМН)?

Где волонтеры Навального? Где колонна СПС или ПАРНАСа, или как их там сейчас зовут? Где колонна «Яблока» во главе с Явлинским и Митрохиным? Где артисты и кинематографисты? И не в виде подписей на сайтах, а живьем. И не по отдельности, а вместе, одной колонной, под флагами Театрального общества и Союза кинематографистов.

Общество — это общие интересы. Взаимопомощь. Взаимозащита. Солидарность. Видел кто-нибудь протестующих академиков возле Думы, когда она принимала людоедский закон о запрете усыновления? Видели академиков возле Совета Федерации, когда там утверждали этот закон? А возле Кремля, когда президент торопливо его подписывал?

Тогда власть решила судьбу сирот, в том числе больных и бессловесных. На марш против людоедского закона на бульвары Москвы вышло 100 тысяч. Возможно, там были академики, но — как частные лица, а не как сообщество.

Тысячи детей потеряли шанс на счастье и здоровье. Протеста Академии не было.

Теперь власть решила судьбу академиков. И протестующих, и бессловесных.

Многие ещё помнят «Семнадцать мгновений весны». Дело происходит в фашистской Германии. Симпатичный персонаж цитирует знаменитые слова: «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал; я же не коммунист. Когда пришли за евреями, я молчал; я же не еврей. Когда пришли за католиками, я молчал, потому что я не католик… Когда пришли за мной, уже не было никого, кто мог бы сказать хоть слово в мою защиту».

Эти, которые приходят, никогда не останавливаются сами. У них один вопрос: кого ещё?

Только что кемеровская власть (мелкая по сравнению с кремлёвской) поставила трудовой рекорд: запретила иностранное усыновление полностью. Федеральная власть закрыла для сирот Америку, кемеровская — весь мир. Хоть один кемеровский учёный вышел на улицу? Там 100 тысяч студентов. Вышла хотя бы тысяча (один процент)?

Пресса, конечно, не в силах никого защитить, но она хотя бы встаёт на защиту — не даёт сожрать тайно, втихую. Пресса писала про Академию больше, чем сами академики.

А кто-нибудь видел академиков, вставших на защиту прессы, когда Дума в очередной раз пытается выполнить заказное убийство свободной печати?

Пресса защищает учителей, врачей, адвокатов, моряков и лётчиков… Так полагается; пресса выполняет свой долг. Но видел кто-нибудь колонны врачей, учителей, офицеров, когда прессу опять начинают душить?