В баре у стойки с только начатыми бокалами пива сидят двое мужчин среднего возраста. Один – с красным, словно подпаленным лицом. Он горячится, рассказывая что-то соседу, и на его щеках и шее отчетливо проступают старые порезы. Не переставая, он крутит в руках брелок от ключей.

— Ж-жопа, – повторяет он. – Ж-жопа. Людей убивают. Сегодня из Краматорска – девять трупов. Какая жо-па!

— Саш, если надо, мы тоже будем убивать, – говорит второй.

— Лень, конечно, этих уродов будем убивать!

— Простите, – вмешиваюсь в разговор я. – А эти уроды – они кто?

— Бандеры, Правый Сектор, – быстро отвечает Саша. – Жопа будет!

— Выражайся покультурней, – обращается к нему Леня.

— Я как могу, так и выражаюсь! Это – мой город! Первое что они сделали – бубырь вот этот, Турчинов вместе с этой дурочкой с косой и этим зайчиком – они сели и сделали самую главную ошибку. Указом отменили языковой закон. Не Путин Крым забрал. Люди, они сами ушли. Вот и все! Я разговариваю на русском языке! Это мой город! Моя история! И я никогда не дам… Вот здесь вот меня принимали в пионеры, вот здесь вот возле дедушки Ленина. У меня два прадеда легли на войне. Я не дам дедушку Ленина снести. Это – наш Ленин! Ключевое слово – наш. А сейчас сказали, что хотят убрать из истории украинской полностью 9 мая и любое упоминание о войне… Я не дам этого сделать просто-напросто. Я – не дам! Я буду резать! Я просто буду резать!

Я сюда никого не приглашал. Ни военных! Никого! Я сам никуда не пойду, но здесь, в моем городе меня защищать ни от кого не надо! Я сам за себя постою. Дальше что? Есть еще вопросы? У меня есть два кулака. У меня есть нож мой. Вот и все! Все! Я буду стоять за свой дом. За своего ребенка. Извините! …Они обосрали весь Майдан… я извиняюсь за выражение, девушка, но сразу предупреждаю – я выражаюсь и могу где-то матюкнуться. Я просто называю вещи своими именами. Они обоссали Майдан, а сейчас хотят навязать нам свои ценности – Бандеру с Шухевичем. Этих уродов, которые сожгли и поубивали тут всех!