Комментарии участников:
Общая картина выглядит так: в мире есть силы (разумеется — США), стремящиеся разрушить все прочие суверенитеты, чтобы подчинить их своему господству, в такой ситуации сохранение суверенитета является основным делом нации и главной и исключительной ответственностью правительства. В стремлении разрушить чужие суверенитеты «сила» использует реальные внутренние проблемы стран, опираясь на «так называемую «мягкую силу», неправительственные организации и прочая, финансируя и подготавливая «так называемые цветные революции», которые приравнены, таким образом, к государственным переворотам.
Собственно, впервые (опираясь на Доктрину) Путин позволил себе столь последовательное и развернутое обоснование преследований оппозиции. Нет, оппозиция, политические партии, разнообразие мнений Доктриной допускаются, но в той лишь степени, в которой они не противоречат делу защиты «суверенитета». Гражданское же общество — надежный помощник правительства в мобилизации общества для защиты суверенитета.
Для реализации основной функции государства по защите суверенитета и координации этой деятельности и необходим Политбюро-Совбез, стоящий как бы над всеми другими органами и институтами и контролирующий все сферы политической, социальной и экономической жизни на предмет соответствия основной задаче нации и государства по защите суверенитета. Совершенно логично в этой конструкции и то, что координация усилий гражданского общества по содействию защите суверенитета должна быть поручена бывшему шефу ФСБ, секретарю Совета безопасности Николаю Патрушеву. Ибо консолидация части гражданского общества, которая содействует защите суверенитета, позволяет автоматически выявить и ту часть, которая несет угрозу суверенитету, что и является его, Патрушева прямой обязанностью.
По сути же, доктрина приоритета суверенности выступает идейным обоснованием воссоздания основных институций советского режима и довольно близко повторяет основные элементы позднесоветской доктрины, где защита социалистического строя от агрессии мирового империализма, предводительствуемого США, являлась принципиальной идейной рамкой, обосновывавшей право государства на контроль всех сфер жизни и подавления инакомыслия, приравниваемого к прямому или завуалированному пособничеству врагу. И в этом смысле доктрина в отношении своей центральной идеи вполне может быть определена как неототалитарная.
Таким образом, в выступлении на Совбезе были, по сути, сбалансированы тактические и стратегические задачи. Для тех, кто был сфокусирован на украинском фронте путинского наступления и боялся эскалации, выступление прозвучало умиротворяюще.
Однако его стратегическое содержание имело прямо противоположный характер.
При этом лишь поверхностный вывод может состоять в том, что Путин предположительно намерен ослабить уровень внешней конфронтации, переключившись на внутреннюю оппозицию. На самом деле поддерживаемый высокий градус внешней конфронтации — необходимое условие функционирования доктрины. Граждане должны постоянно получать наглядные доказательства ведущейся борьбы за национальный суверенитет, эмоционально участвовать в этой борьбе.
Впрочем, есть у доктрины ограничительное условие и с другой стороны. Конфронтация не должна превышать того уровня, где она может спровоцировать серьезный удар по экономике России. Поэтому тактическая задача Путина — умиротворение Европы после трагедии с «Боингом» — ничуть не противоречила стратегической — имплантации в умы российских гражданам неототалитарной доктрины приоритета суверенности.
Собственно, впервые (опираясь на Доктрину) Путин позволил себе столь последовательное и развернутое обоснование преследований оппозиции. Нет, оппозиция, политические партии, разнообразие мнений Доктриной допускаются, но в той лишь степени, в которой они не противоречат делу защиты «суверенитета». Гражданское же общество — надежный помощник правительства в мобилизации общества для защиты суверенитета.
Для реализации основной функции государства по защите суверенитета и координации этой деятельности и необходим Политбюро-Совбез, стоящий как бы над всеми другими органами и институтами и контролирующий все сферы политической, социальной и экономической жизни на предмет соответствия основной задаче нации и государства по защите суверенитета. Совершенно логично в этой конструкции и то, что координация усилий гражданского общества по содействию защите суверенитета должна быть поручена бывшему шефу ФСБ, секретарю Совета безопасности Николаю Патрушеву. Ибо консолидация части гражданского общества, которая содействует защите суверенитета, позволяет автоматически выявить и ту часть, которая несет угрозу суверенитету, что и является его, Патрушева прямой обязанностью.
По сути же, доктрина приоритета суверенности выступает идейным обоснованием воссоздания основных институций советского режима и довольно близко повторяет основные элементы позднесоветской доктрины, где защита социалистического строя от агрессии мирового империализма, предводительствуемого США, являлась принципиальной идейной рамкой, обосновывавшей право государства на контроль всех сфер жизни и подавления инакомыслия, приравниваемого к прямому или завуалированному пособничеству врагу. И в этом смысле доктрина в отношении своей центральной идеи вполне может быть определена как неототалитарная.
Таким образом, в выступлении на Совбезе были, по сути, сбалансированы тактические и стратегические задачи. Для тех, кто был сфокусирован на украинском фронте путинского наступления и боялся эскалации, выступление прозвучало умиротворяюще.
Однако его стратегическое содержание имело прямо противоположный характер.
При этом лишь поверхностный вывод может состоять в том, что Путин предположительно намерен ослабить уровень внешней конфронтации, переключившись на внутреннюю оппозицию. На самом деле поддерживаемый высокий градус внешней конфронтации — необходимое условие функционирования доктрины. Граждане должны постоянно получать наглядные доказательства ведущейся борьбы за национальный суверенитет, эмоционально участвовать в этой борьбе.
Впрочем, есть у доктрины ограничительное условие и с другой стороны. Конфронтация не должна превышать того уровня, где она может спровоцировать серьезный удар по экономике России. Поэтому тактическая задача Путина — умиротворение Европы после трагедии с «Боингом» — ничуть не противоречила стратегической — имплантации в умы российских гражданам неототалитарной доктрины приоритета суверенности.