«Революциями занимаются сегодня не НКО, а именно ЧВК, – уверен Коновалов. – Сегодня на этом рынке почти все контракты идут от Госдепа, ЦРУ и армии США, а также от международных организаций и транснациональных корпораций. Китайцы, учитывая тенденции развития современных угроз, сформировали свою китайскую ЧВК как негосударственный инструмент геополитики и охраняют свои интересы неформальными средствами. Например, в Судане месторождения, которые принадлежат китайским компаниям, охраняет ЧВК – группировка в 40 тыс. человек, одетых в военную форму, но без знаков различия. И формально получается, что китайской армии в Судане нет, а она там есть».

Депутаты Госдумы надеются, что, легализовав российских наемников, государство сможет активно вовлечь их в решение целой группы вопросов: охрану госучреждений, сопровождение конвоев и грузов, обучение личного состава сил безопасности – как собственного, так и иностранных государств. Последнее, к слову, позволит направлять «российских советников» в любые государства мира вне зависимости от политической конъюнктуры. При этом в законопроекте оговаривается, что частные военные компании не могут заниматься свержением правительств, продавать оружие, подрывать территориальную целостность или захватывать территорию иностранного государства.

Как отметил зампред фракции эсеров Михаил Емельянов, документ подготовлен на основе мирового опыта, прежде всего США, где подобные компании успешно действуют. «Они не только зарабатывают миллиарды долларов, но и активно проявляются на геополитическом уровне, они засветились на Ближнем Востоке, сейчас мы их представителей видели на Украине», – сказал парламентарий.

В случае с Россией, как полагает Иван Коновалов, легализация ЧВК позволит решить сразу несколько проблем. Первая – экономическая. Сегодня частная военная или охранная компания – это официальная бизнес-структура. У многих из них есть большие головные офисы, где сидят рафинированные «белые воротнички». Бухгалтерский учет, обширный бумагооборот, квартальное планирование, рекламные акции. Однако деньги они все равно делают на работе своих команд в зонах боевых действий. Работают эти структуры только с правительствами и крупными корпорациями, прежде всего энергетического и алмазодобывающего комплексов. В международных миротворческих операциях ЧВК равноправны наряду с регулярной армией и другими силовыми структурами. Они работают в государственных интересах, преследуют те же цели и следуют тем же планам, что и регулярные войска, хотя имеют большую свободу в выборе средств», – утверждает Коновалов.

ЧВК – важный инструмент продвижения экономических интересов на внешнем рынке. Многие российские компании работают за рубежом. Например, в Ираке – ЛУКОЙЛ, «Газпром нефть» и «Ренова». В Алжире – Стройтрансгаз и Роснефть. Есть заинтересованность у наших компаний в Афганистане, Судане. ЧВК могли бы взять на себя охрану объектов, персонала, совершать логистические операции. Вторая составляющая – социальная, так как в ЧВК могли бы устраиваться еще сравнительно молодые, боеспособные и подготовленные офицеры вооруженных сил, отправленные в запас.

Использование «частной военной силы» в современных вооруженных конфликтах приобретает все большие масштабы. Так, по данным военного эксперта, генерал-майора в отставке Сергея Канчукова, в начале 90-х годов на 50 кадровых военных приходился лишь один «частник». Сегодня соотношение изменилось – 10:1. Например, в Афганистане и Ираке работают несколько сот частных военных и охранных компаний, которые являются равноправным субъектом наряду с вооруженными силами. Только в Афганистане присутствуют порядка 140 тысяч военнослужащих – и там же работают 120 тысяч представителей частных военных компаний и 40 тысяч сотрудников частных охранных компаний, которые не только несут службу, но и «обеспечивают очень многие вещи, которые порой не очень корректно делать со стороны государственных структур», говорит Канчуков.

Редактор журнала «Национальная оборона» Игорь Коротченко высказал газете ВЗГЛЯД мнение, что легализация и существование ЧВК в России должно находиться под жестким контролем государства.

«Все это надо жестко прописать в законе, и нужен строжайший отбор, лицензирование и согласование всех силовых структур – Минобороны, СВР, ФСБ, ФСО, МВД – как главных заинтересованных в том, чтобы подобная деятельность была четкой и понятной, – говорит Коротченко. – Не должно быть повторения истории с ЧОПами, когда все кому не лень могли их создавать».

Во внесенном в Госдуму законопроекте Геннадий Носовко предлагает возложить функцию надзора за ЧВК на ФСБ. Иван Коновалов видит в этом слабое место законопроекта.

«Главное преимущество ЧВК – в мобильности, – объясняет он. – В отличие от регулярных армий, они не скованы международным законодательством, могут быть переброшены и развернуты в любой точке планеты в кратчайший срок, так как не потащат за собой «обоза» из техники и других материальных ресурсов, без которых невозможно полноценно вести боевые действия. Контроль со стороны ФСБ все это может похоронить ввиду специфики организации».

По мнению Коновалова, ответственность за ЧВК нужно возложить на Минобороны, а конкретно – на международный департамент этого ведомства, возглавляемый кадровым дипломатом, замминистра обороны Анатолием Антоновым. Суть в том, что именно Минобороны сегодня не только владеет военными ресурсами (вооружением, техникой), но и де-факто отвечает за оказание военно-технической поддержки союзникам России.