Я уже был в Донецке и Луганске два месяца назад, составил смету гуманитарной помощи и сейчас привез медикаменты и вещи первой необходимости, которые мы быстро собрали при помощи моих читателей в социальных сетях. Уже завезли четыре машины гуманитарной помощи, сейчас готовятся еще: наступают холода, люди мерзнут.

В этот раз со мной приехал певец Александр Скляр. Он в первый же день дал концерт для ополченцев, потом для жителей Донецка, дальше нас стали приглашать во все подразделения, так что он сыграл три концерта в один день. Это было здорово.

Потом мы уехали в Донецк, передали Сергею Матасову, врачу-добровольцу из Латвии, который приехал и там работает, лекарства — у него не хватает. Так что мы здесь с гуманитарной миссией.

Ополченцы — все мои товарищи, я с ними близко общаюсь, не в гости приезжаю. Всё, что здесь происходит, имеет ко мне прямое отношение. Я делаю ровно то, что считаю нужным делать. Михаил Пореченков приехал поддержать свой народ. Я не вижу в его поступке ничего плохого. Осуждают те, кто предпочел бы, чтобы Малороссия проиграла, то есть люди, которые, прямо скажем, находятся на другой стороне.

Я не думаю, что нам не стоит предъявлять какие-то претензии к Украине. Так или иначе, мы сейчас для них — пособники террористов, экстремистов. И я даже не готов брать эти слова в кавычки, потому что они живут согласно законодательству своей страны. Но это их собственный монастырь, и объяснять, что они должны хорошо относиться ко мне или к Пореченкову, — лукавство и неразумный подход. Если они относятся к нам дурно, то они имеют для этого все основания.

А у меня другие основания. В Донбассе живут мои близкие, моя родня. И я испытываю ответственность за эту территорию и сужу по своим законам, а не по их. Какие мы люди искусства здесь? Книгу я здесь не пишу, занимаюсь совсем другими вещами. Скляр и Пореченков занимаются своими вещами. Но в любом случае мы полностью поддерживаем ту сторону, которую приехали поддержать.

То, что наша публика пытается судить Пореченкова, — это уже лукавство и фарисейство. Потому что они не судят, когда находят захоронения, когда бомбежки, стреляют с утра до вечера. Они не судят украинскую сторону по общечеловеческим законам. И предпочитают отмалчиваться. А как только у них появляется цель в виде Пореченкова, вдруг все становятся гуманистами, человеколюбцами и так далее. Это смешно.

Поэт в России — больше, чем поэт
Евгений Евтушенко

Поэт в России — больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
кому уюта нет, покоя нет.

Поэт в ней — образ века своего
и будущего призрачный прообраз.
Поэт подводит, не впадая в робость,
итог всему, что было до него.

Сумею ли? Культуры не хватает…
Нахватанность пророчеств не сулит…
Но дух России надо мной витает
и дерзновенно пробовать велит.

И, на колени тихо становясь,
готовый и для смерти, и победы,
прошу смиренно помощи у вас,
великие российские поэты…

Дай, Пушкин, мне свою певучесть,
свою раскованную речь,
свою пленительную участь —
как бы шаля, глаголом жечь.

Дай, Лермонтов, свой желчный взгляд,
своей презрительности яд
и келью замкнутой души,
где дышит, скрытая в тиши,
недоброты твоей сестра —
лампада тайного добра.

Дай, Некрасов, уняв мою резвость,
боль иссеченной музы твоей —
у парадных подъездов и рельсов
и в просторах лесов и полей.
Дай твоей неизящности силу.
Дай мне подвиг мучительный твой,
чтоб идти, волоча всю Россию,
как бурлаки идут бечевой.

О, дай мне, Блок, туманность вещую
и два кренящихся крыла,
чтобы, тая загадку вечную,
сквозь тело музыка текла.

Дай, Пастернак, смещенье дней,
смущенье веток,
сращенье запахов, теней
с мученьем века,
чтоб слово, садом бормоча,
цвело и зрело,
чтобы вовек твоя свеча
во мне горела.

Есенин, дай на счастье нежность мне
к березкам и лугам, к зверью и людям
и ко всему другому на земле,
что мы с тобой так беззащитно любим.

Дай, Маяковский, мне
глыбастость,
буйство,
бас,
непримиримость грозную к подонкам,
чтоб смог и я,
сквозь время прорубясь,
сказать о нем
товарищам-потомкам...

Стивен Сигал работал помощником шерифа. И он единственный поддержал позицию России. Это признак человека последовательного, мужественного и смелого.

В начале двухтысячных Сигал, обосравшись, безропотно согласился передавать по 150.000 долларов с каждого фильма мафии, чем изрядно доставил Хулио Нассо из Гамбиновских. Рэкетир затем не без злорадства сообщил френдикам, что IRL Сигал совсем не такой крутой, как в своих говнофильмах. На случившемся в 2003 году суде Стивен весьма и весьма неохотно давал показания против семьи мафиози Джона Готти. Из педивикии эту информацию по неосторожности убрали, но на свете много людей не забывают и не прощают.

Также доставляет история с известным американским дзюдоистом и постановщиком трюков и боевых сцен из Голливуда Джином Либеном, который, в отличие от сабжа, в молодости был действительно крутым профессиональным борцом. Суть такова. Стиви славится тем, что, кроме ББПЕ, практикует разные формы половой активности на съемочной площадке: выполняет приемы в полную силу, невозобранно ломает конечности и т. д. — для большего, так-сказать, реализма, искусства для. Джин, впервые увидевший подобную хуйню, отозвал Стиви в сторонку и спросил: что ж это ты, мил человек, так жестишь? На что сабж закатил истерику и пригрозил самому Джину расправой. Недолго думая, бодрый старикан (Джину на тот момент было за шестьдесят) свалил сабжа на землю и придушил своим фирменным приемом из дзюдо. После чего Джин был выпилен из съемочного процесса продюсерами.

Совсем недавно сабж таки снова понаехал в эту страну в качестве тупобухнутьпочОткого гостя на чемпионат по смешанным пиздюлям S-70 MMA, где был визуально оцифрован в компании с самим Крабэ. По словам некоего обслуживающего анонимуса, Стивушка вполне о-сознал и, стало быть, искренне восхитился незатейливым контекстом исконно русского гостеприимства (бесплатные спирты, жратва…

Замечен в вояже в Чечню, где признался, что он «почти чеченец» и научился танцевать национальный танец нохчойцев. Правда, на кой оно ему по старость лет надо — не уточнил. Видимо, финансовые дела Сигала совсем хреновы, раз приходится ездить куда попало в качестве клоуна.

ыполняет приемы в полную силу, невозобранно ломает конечности и т. д. — для большего, так-сказать, реализма

Мы принадлежим к русской культуре, где поэту и артисту никогда не было проблемным переместиться из артистического амплуа в военное. Вертинский был на Первой мировой санитаром, сотни раненых, убитых прошли через него. По сути, он был военный. Есенин был в санитарном батальоне, Гумилев был блестящим офицером. Я уже не говорю про военкоров, когда вся плеяда поэтов отправилась на Великую Отечественную войну. Твардовский, Симонов, Слуцкий. Это нормально. Для человека культуры в России, для русского человека — это нормально. И Пореченков продолжает эту линию, а не совершает нечто из ряда вон выходящее.