Российский президент сбежал из Брисбена, с саммита G20. Он эвакуировался, не дождавшись его окончания: униженный и не выдержавший давления.

К нему отнеслись, как к нашкодившему школьнику, который испортил всему классу развлечение и навлек на себя неприятности, заняв в глазах соучеников роль прокаженного. Он, альфа-самец, человек, который всегда задавал тон и навязывал свое мнение, всегда другой, но всегда сильный. Ему никто раньше не перечил, и вдруг — такой шок. В Брисбене все продемонстрировали ему, что они думают. Стройный хор лидеров Запада озвучил: убирайся из Украины, отдай Крым, успокойся.

По крайне мере таково было послание западных СМИ. А как изображали эту неприятную ситуацию в России? Сначала на первых страницах информационных порталов появились заверения кремлевского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, что Путин ни в коем случае не покинет Австралию раньше времени. А потом сообщение, что ему все-таки пришлось улететь, так как ему нужно было выспаться перед долгим полетом. И потом еще полдня все телеканалы громили Запад за то, что тот не хочет относиться к России всерьез, что он ее изолирует и трактует ее решения несправедливо.

Дмитрий Киселев, российский пропагандист и крупная медийная шишка, посвятил всю свою телепрограмму доказательству того, что Запад России не нужен, поскольку ей достаточно союза с мощным Китаем. Пекин и Москва создадут новый союз, который будет сильнее Запада. Вторую половину того же дня те же самые СМИ доказывали, что отношения между Россией и западными странами должны быть все-таки прагматичными, ведь Путин принимает участие в важнейших встречах влиятельных людей мира.

Раздвоение сознания? Да, ведь россияне, топая ногой на Европу и Америку и хвалясь потенциальным альянсом с Пекином, вовсе не хотят быть азиатами. Воспоминания о путешествиях их древних властителей за татарскими ярлыками и о монгольском иге на Руси до сих пор пробуждают неприятные ассоциации. Сейчас россияне боятся Китая и хотят быть частью Запада. Путин хочет, чтобы его считали серьезным лидером большой державы, как тогда, когда он с Обамой принимал решение о мирном плане для Сирии.

Участие во встречах великих всегда было предметом особого внимания Путина. Он никогда не допускал мысли, что к нему смогут отнестись, как к Лукашенко или Каддафи, и просто отказаться с ним разговаривать. Изоляция, обращение, как с белорусским лидером, будет самой сильной травмой как для Путина, так и для россиян. Поэтому в ближайшие месяцы Москва поставит себе целью вернуть, по меньшей мере, позицию, которую она занимала перед аннексией Крыма, осенью прошлого года. В крайнем случае, вернуться к отношениям весеннего периода: после захвата Крыма, но до агрессии в Донбассе.

Российские цели на Украине в то же время совершенно противоположны: дальнейшее давление, поддержка сепаратистов и ослабление Киева. Также не помогут российской дипломатии в восстановлении уважения к Путину и постоянные, напоминающие холодную войну, провокации в виде полетов бомбардировщиков, р