Барак Обама вышел на последний круг своего президентства с четкой целью отодвинуть на второй план внешнюю политику и в первую очередь заняться тем внутренним наследием, которое он оставит после себя. Учитывая такие весьма благоприятные события внутри страны, как снижение нефтяных цен, рост занятости и низкую инфляцию, Обама в ближайшие два года будет еще меньше склонен позволять внешнеполитическим проблемам посягать на его внутриполитическую повестку. Такой подход вполне понятен, удобен — и неуместен.

Такой подход Обамы основан на его оборонительной позиции, с которой он рассматривает Афганистан и Ирак в качестве новых важнейших ориентиров американской внешней политики. Безусловно, дела в этих двух странах пошли очень плохо. Однако тамошние неудачи отнюдь не подразумевают, что Америка должна поникнуть, заменив пассивностью свое чрезмерное напряжение сил. Если говорить откровенно и просто, те уроки, которые Обама вынес из Афганистана и Ирака, вряд ли являются результатом мучительных раздумий. Скорее, у него возникло слепое к угрозам благодушие, укрепившее его в вере в то, что Америка обычно наносит больше вреда, когда вмешивается в дела других стран, чем когда она держится в стороне.

Обама явно отдает предпочтение своей давней политике уклонения от военных обязательств (если не считать войну с вирусом Эболы), стремясь путем переговоров добиваться соглашений с Ираном, а также между Израилем и палестинцами. Он стремится сохранять, но не усиливать санкции против России; заключить сделку с Ираном или переложить этот вопрос на плечи следующей администрации; не спешит с вооружением сирийской оппозиции и отказывается задействовать наземные силы США в продолжающихся на Ближнем Востоке войнах. Он добивается полного вывода всех боевых подразделений американских войск из Афганистана, много говорит о «привязке» к Азии и всячески рекламирует свою последнюю инициативу, касающуюся нормализации отношений с Кубой. К сожалению, интересы международной безопасности будут по-прежнему требовать его внимания и активного участия — нравится это ему или нет. Поэтому Америке нужно нечто гораздо более амбициозное — программа обновления, обеспечивающая военное, политическое и дипломатическое господство.
Переориентация Америки должна начаться с политики в отношении России. После советского вторжения в Чехословакию в 1968 году ни одна европейская держава не нападала на другую, пока Россия в 2008 году не вторглась в Грузию. К тому времени Грузия по сути дела утратила 17% своей территории, уступив ее России, которая получила марионеточные государства Абхазию и Южную Осетию. Обе они провозгласили в начале 1990-х годов независимость и с тех пор полагаются на российскую военную и экономическую поддержку. После войны Владимир Путин официально признал оба государства. Путин поддерживал еще два мятежных региона — армянский анклав Нагорный Карабах на территории Азербайджана и Приднестровье, которое в 1990 году объявило о своей независимости от Молдавии.…