Комментарии участников:
… вероятно, мог стать президентом России, если бы не внезапное появление Путина, который перехватил у Немцова корону, что и определило глубинный антипутинизм Немцова
Хорошо Проханов пишет…
российское. Стреляли в Немцова, надеясь попасть в Путина. В 2011 году во время «болотного восстания» оранжистам не удалось пролить кровь на улицах Москвы, не удалось усеять трупами Москворецкий мост, чтобы потом обвинить Кремль в кровавом изуверстве, превратить Путина в исчадие ада, вывести его за пределы политики, обречь его на судьбу Каддафи, о чем вещали с болотных трибун оранжевые витии.
Тогда благодаря профессиональным действиям ОМОНа удалось избежать крови. Мост и Москва-река не покраснели после того рокового побоища. Теперь эта кровь пролилась — кровь Немцова, а в его лице кровь всей либеральной оппозиции. Цель достигнута: Кремль демонизирован, президент становится исчадием ада, и этот образ навязывается мировому сообществу.
Не стоит думать, что это убийство совершено иностранными спецслужбами или каким-нибудь мусульманским государством. Это убийство исходило из недр либеральной оппозиции — ненавидящей, инфернальной, идущей походом ненависти, который она, оппозиция, начала в 1980-х годах со времен перестройки. Тогда из ядовитых огнеметов она истребляла все советские ценности, всех носителей великой государственной идеи. Направляла эти огнеметы на политиков, писателей и военных, на всех бесчисленных и бессловесных в ту пору миллионы советских людей, обреченных на заклание.
Борис Березовский ради достижения политических целей убивал, взрывал дома в Москве, пустил под нож многих своих соратников, к числу которых относится его родственник Иван Рыбкин. Его Березовский сначала уговорил дерзать на президентское кресло, а потом, в ходе президентской кампании, едва не убил.
Ходорковский ненавидит Путина геологической ненавистью. Ненавистью такой силы, которая способна сдвигать континенты. Ходорковский, как и большинство олигархов, не является агнцем божьим. Его нефтяная империя усеяна костями. В нефти, которую добывал ЮКОС, плавало тело несчастного Петухова — мэра Нефтеюганска. Пичугин — главный палач, начальник службы безопасности ЮКОСа, осужденный на пожизненное заключение, совершил десятки убийств. Кто-нибудь поверит, что эти убийства не были согласованы с хозяином ЮКОСа?
Десять лет жизни, что Ходорковский провел в лагерях, были страшной потерей, за которую нужно мстить и мстить. Вот уже около года как Ходорковский сбросил личину уставшего от лишений частного лица и вновь стал страстным непримиримым политиком. Либералы называют его будущим президентом России — будущим после Путина, которого оппозиция надеется сместить насильственным путем. Ходорковский, сохранивший во время заключения свои несметные состояния, открыл кредитные линии всем либеральным оппозиционерам: политологам, журналистам, писателям, галеристам, правозащитникам. Все они разом из чахлых стебельков превратились в цветущие кактусы, словно над мертвой пустыней пролился дождь — дождь из кошелька Ходорковского.
Что делать власти в этих условиях? Бежать к оппозиции, уверяя в дружбе и толерантности, приговаривая «это не мы, не мы, Немцов — величайший из российских граждан»? Вновь раздавать им премии, награды, вступать в дружеские дискуссии с теми, кто предал власть? Если так случится, то цель убийства Немцова во многом достигнута. Власть продемонстрирует свою слабость, неуверенность, отступая перед мощной консолидированной колонной, которая — не пятая, не шестая, а колонна чудовищного храма ненависти и русофобии.
Едва ли Путин пошлет «воронки» к домам оппозиционеров. Едва ли он закроет радиостанции, газеты и журналы, сбрасывающие фосфорные бомбы русофобии на головы народа. Но он может нанести удар своим смертельным противникам, перестав обниматься с ними на экономических и гайдаровских форумах. Может продемонстрировать целостность государственной политики, отказавшись от той, когда одна рука власти лелеет патриотическое сознание, создает патриотические центры, а другая поливает их трупным ядом. Из государственной идеологии должны быть исключены доставшиеся от ельцинизма либеральные постулаты. Из правительства должны быть выведены наследники Гайдара, заталкивающие Россию в один кризис за другим. Должен быть вырван экономический блок, подобный сгнившему зубу.
Ударом по беснующейся оппозиции было бы возвращение к юбилею великой Победы на карту России имя Сталинград. Ударом по либералам и их лютому антисоветизму стало бы проведение парада на Красной площади, которая наконец-то воссияла бы во всей своей мистической красоте. С мавзолея опала матерчатая драпировка, и он предстал как драгоценный кристалл, восполнив всю полноту Красной площади — этой каменной иконы России. Ударом по оппозиции, не простившей Путину Крым и Новороссию, было бы включение в торжественный марш российских десантников и морских пехотинцев, офицеров военных академий, включение в их грозные прекрасные ряды двух коробок — Луганской и Донецкой — под их победными государственными флагами.
Власть должна быть целостной, сильной и понятной народу. В ней должен вспыхнуть прожектор, освещающий самые темные и угрюмые углы либеральной оппозиции, где белеют скелеты миллионов замученных в девяностые годы российских граждан.
Вглядимся пристальней в сумрачные коридоры кремлевского дворца. Не сверкнет ли в чьей-нибудь руке золотая табакерка?