Комментарии участников:
Окончание статьи.
«Каждый политический лидер в Америке со времени прихода Путина к власти говорил: мы не должны позволить России какую-либо сферу интересов. Это, кстати, и любимое выражение вице-президента Байдена: „Россия не может иметь сфер влияния“. И все это в тот момент, когда США двигают военный Альянс НАТО к границам России. Это самое быстрое наращивание сферы влияния в истории в мирное время. Примерно 400 тысяч квадратных миль. Не имеет прецедентов в истории демонизация российского лидера Путина. Мы, к примеру, никогда так не очерняли коммунистических лидеров. Сейчас это болезнь Америки, а не Путина», — уверен Стивен Коэн.
Причем все это вредит самим Штатам, говорили на форуме. Без Москвы Вашингтону свою национальную безопасность не обеспечить. Слишком много общих интересов, будь то ядерное нераспространение или борьба с терроризмом. Недавний успешный пример сотрудничества — переговоры по вывозу химического оружия из Сирии. Так что даже Джен Псаки, которая уходит из Госдепа на повышение в Белый дом, записывает сделку себе в актив.
«Самый запоминающийся момент для меня, связанный с Россией, когда я работала над соглашением по химическому оружию. Мы работали очень плотно делегациями, и сейчас все заявленное химическое оружие вывезено из Сирии. Это был успешный итог нашего совместного сотрудничества. Мы надеемся на успешный итог наших переговоров по ядерным вооружениям», — сказала Псаки.
Дана Рорабахер — один из немногих в Конгрессе, кто выступает за восстановления полноценного диалога с Россией. «Что мы должны сделать? Найти выход из этой обстановки ненависти и вернуться к тем сферам, где мы можем сотрудничать. Их ведь так много, особенно в том, что касается борьбы с радикальным исламом, который угрожает обоим нашим народам», — отметил Рорабахер. Сотрудничество сделает безопаснее и Россию, и Америку, убеждает коллег конгрессмен.
Между тем нижняя палата Конгресса приняла еще одну резолюцию, призывающую Обаму поставить вооружение Украине. Впрочем, в отличие от прошлой, против проголосовали уже не десять, а почти пятьдесят конгрессменов.