Комментарии участников:
Я разжигаю костер и слушаю шум прилива, как он надвигается на камни. Звук такой, что, кажется, падает скала. Я пью сладкое красное вино, и спать не хочется. Иногда подходят собаки, ластятся, а так я один. Я думаю и думаю до самого утра…
Я вспоминаю времена 32 года назад, когда перед самыми каникулами у меня умер отец. Маме было 27, брату — год, в общем, тяжелый момент.
Я уже не помню, как долго (мне казалось, что бесконечно) я пробыл в санатории. И все этой время мне было грустно, но не столько из-за отца (пятилетний ребенок не понимает смерти), сколько по другой причине.
Я все время думал об одной реальной ситуации. О том, как мы идем по парку в Простейове, я и мама с коляской. Я бросаюсь через газон к обсерватории, а мама кричит: «Вернись, пойдем по дороге!» Я ее не слушаю, не возвращаюсь. Я сокращаю свой путь к звездам…
Чем дольше я был в санатории, тем эта сцена становилась призрачнее. Я разозлил маму, совершенно зря побежав по траве. И она расстроилась. Я заснул, как всегда, под утро. Вскоре прозвонил будильник, а в столовой было молоко с пенкой. С тех пор я знаю, что я чрезмерно чувствительный, и когда хочу куда-то уехать, где буду один, я не должен оставлять несделанное дело, иначе не перестану думать о нем.
В этом году, думаю, мне удалось: у меня не было причин мучиться по дороге. Но одна все-таки нашлась…
Я уезжаю благодарный
Я понял это в тот момент, когда эта женщина подошла с вопросом, не буду ли я голодать, но подсознательно я ощущал это весь месяц.
Парадоксально, но меня мучает то, как безмерно вежливы и дружелюбны ко мне россияне, как безопасно я себя чувствую среди них. У меня такое ощущение, что так нечестно: большая часть чехов, которых я знаю, россиян либо боится, либо слегка их презирает. Я, наверное, не знаю никого, что сказал бы: «Мне нравятся русские». Но они говорят это каждый день: «Нам нравятся чехи, нравишься ты». Я должен был бы радоваться, но это превратилось в ночной кошмар…
Российская часть моего путешествия постепенно заканчивается — по крайней мере, ехать автостопом уже некуда. Я покидаю эту страну с благодарностью за всю здешнюю любовь и гостеприимство.
Есть опасение, что многие просто не поймут. Особенно молодёжь, для которых весь мир это гаджет. На северных просторах нашей Родины живут замечательные люди. Сам иногда поражаюсь. Как нахлынет ностальгия по фундаментальной красоте Арктики, и приходят аргументы. Зато теперь средняя температура выше.
источник: media.kunst-fuer-alle.de
Филипп де Шампань. Натюрморт в жанре vanitas — Жизнь, Смерть и Время — три символа бренности бытия (представлены тюльпаном, черепом, песочными часами)Memento mori
Я вспоминаю времена 32 года назад, когда перед самыми каникулами у меня умер отец. Маме было 27, брату — год, в общем, тяжелый момент.
Я уже не помню, как долго (мне казалось, что бесконечно) я пробыл в санатории. И все этой время мне было грустно, но не столько из-за отца (пятилетний ребенок не понимает смерти), сколько по другой причине.
Я все время думал об одной реальной ситуации. О том, как мы идем по парку в Простейове, я и мама с коляской. Я бросаюсь через газон к обсерватории, а мама кричит: «Вернись, пойдем по дороге!» Я ее не слушаю, не возвращаюсь. Я сокращаю свой путь к звездам…
Чем дольше я был в санатории, тем эта сцена становилась призрачнее. Я разозлил маму, совершенно зря побежав по траве. И она расстроилась. Я заснул, как всегда, под утро. Вскоре прозвонил будильник, а в столовой было молоко с пенкой.
С тех пор я знаю, что я чрезмерно чувствительный, и когда хочу куда-то уехать, где буду один, я не должен оставлять несделанное дело, иначе не перестану думать о нем.
Мама,
Где моя соломенная шляпа,
Где?
Ветер унёс её
По дороге из Яи в Киридзуми
Словно осенний листок,
Летела, кружась, моя шляпа с обрыва на море
Помнишь, мама,
Мы шли с тобою
По узкой тропе между скал
И твой подарок — шляпу из рисовой соломы
Ветер с меня сорвал
Ах, мама,
Как это могло случиться —
Шляпа моя взвилась куда-то ввысь
А я звал её и приманивал, как птицу
И кричал ей вдогонку — вернись!
Никто не услышал,
Никто не ответил
Всё чуда ждёшь,
А на чудо надежды мало
Ведь это так трудно —
Удержать то, что уносит ветер
Так трудно
Вернуть то, что навек пропало
Помнишь, мама,
Точно бабочка,
Улетела моя шляпа
На крутом берегу
До сих пор во сне я за нею бегу
И догнать никак не могу
Ну что за потеря — шляпа,
Грош ей цена
Но и теперь я не верю
Что это — навсегда ©