[Эссе] «Парадоксально, но меня мучает то, как безмерно вежливы и дружелюбны ко мне россияне, как безопасно я себя чувствую среди них. У меня такое ощущение, что так нечестно» — Полачек

отметили
19
человек
в архиве
[Эссе] «Парадоксально, но меня мучает то, как безмерно вежливы и дружелюбны ко мне россияне, как безопасно я себя чувствую среди них. У меня такое ощущение, что так нечестно» — Полачек
Наконец-то! Наконец-то настал тот час, когда я могу назвать свое путешествие Путешествием по миру алкаша Полачека. На краю России, в городе Магадане, я так долго размышлял, что выпил целый литр сладкого вина. Это особенный город. Представьте себе, скажем, Лиссабон, вокруг которого ничего нет. Вообще ничего — только дикие края, а первый город поблизости — Мюнхен.

Настолько изолирован от окружающего мира Магадан — город, который в конце 20-х годов начали строить несчастные из местных лагерей.

Во времена Советского Союза здесь проживало более 100 тысяч человек, а теперь осталась половина, и с каждым годом город все больше пустеет.

Не найдете, это ж Магадан

Меня поселили в маленькой гостинице, где по вечерам мы пьем коньяк с двумя дамами: с госпожой директором и с портье по имени Таня, которая мне все объяснила: «Во времена Советского Союза зарплаты в Магадане были на 150% выше, чем в Москве, так что тот, кто зарабатывал в столице 200 рублей, тут у нас получал за ту же работу 500».

Это было понятно, ведь расходы на жизнь на северо-востоке намного выше, чем московские. Большую часть года нужно топить — и много. Не обойтись без качественной одежды и машины, которая справлялась бы с любым бездорожьем. Если захочется поехать в ближайший город, Якутск, то путь туда и обратно составит 4 тысячи километров. Топлива уйдут гектолитры. Вот и причины.

«А теперь все наоборот: тот, кто получает в Магадане 30 тысяч рублей, в Москве за ту же работу получает 100», — говорит мне новая подруга. Я спрашиваю их: «А как вы обе тут оказались?»

Директор рассказывает, что ее дед был неграмотным аферистом, которого поймали и отправили в местный исправительный лагерь. «Через три года к нему приехала семья, и мы так тут и остались».

У портье Тани все просто: «Родители хотели заработать, поэтому переехали сюда после свадьбы из Самары». Такие в Магадане люди, у которых я очень скоро подметил особенное чувство юмора.

— Где здесь найти какое-нибудь красивое место у моря?

— Не найдете, это ж Магадан, — смеются они.

— А где здесь найти хотя бы быстрый wi-fi?

— Не найдете, это ж Магадан.

И так далее, но они преувеличивают: доказательством тому эта статья, которая все же до вас дошла.

Прилив, как будто падает скала

Да и красивое место у моря за десять километров от города я в итоге нашел. Воскресенье, шесть часов вечера, отлив. Сотни огромных чаек и несколько рыбаков, которые уже сворачивают сети с сегодняшним уловом. На берегу две палатки, и я ставлю рядом с ними третью. Поскольку завтра рабочий день, мои соседи собираются уезжать.

Всего пять минут, но они меня тронули: когда супружеская пара свернула свою палатку, женщина пришла ко мне с хлебом и колбасой. «Вы не будете тут голодать? — улыбается она по-матерински. — И не замерзнете ли ночью?» Эти два предложения — краткое описание моего месячного путешествия по России.
Добавил suare suare 9 Июля 2015
проблема (2)
Комментарии участников:
suare
+2
suare, 9 Июля 2015 , url
Я разжигаю костер и слушаю шум прилива, как он надвигается на камни. Звук такой, что, кажется, падает скала. Я пью сладкое красное вино, и спать не хочется. Иногда подходят собаки, ластятся, а так я один. Я думаю и думаю до самого утра…

Я вспоминаю времена 32 года назад, когда перед самыми каникулами у меня умер отец. Маме было 27, брату — год, в общем, тяжелый момент.

Я уже не помню, как долго (мне казалось, что бесконечно) я пробыл в санатории. И все этой время мне было грустно, но не столько из-за отца (пятилетний ребенок не понимает смерти), сколько по другой причине.

Я все время думал об одной реальной ситуации. О том, как мы идем по парку в Простейове, я и мама с коляской. Я бросаюсь через газон к обсерватории, а мама кричит: «Вернись, пойдем по дороге!» Я ее не слушаю, не возвращаюсь. Я сокращаю свой путь к звездам…

Чем дольше я был в санатории, тем эта сцена становилась призрачнее. Я разозлил маму, совершенно зря побежав по траве. И она расстроилась. Я заснул, как всегда, под утро. Вскоре прозвонил будильник, а в столовой было молоко с пенкой. С тех пор я знаю, что я чрезмерно чувствительный, и когда хочу куда-то уехать, где буду один, я не должен оставлять несделанное дело, иначе не перестану думать о нем.

В этом году, думаю, мне удалось: у меня не было причин мучиться по дороге. Но одна все-таки нашлась…

Я уезжаю благодарный

Я понял это в тот момент, когда эта женщина подошла с вопросом, не буду ли я голодать, но подсознательно я ощущал это весь месяц.

Парадоксально, но меня мучает то, как безмерно вежливы и дружелюбны ко мне россияне, как безопасно я себя чувствую среди них. У меня такое ощущение, что так нечестно: большая часть чехов, которых я знаю, россиян либо боится, либо слегка их презирает. Я, наверное, не знаю никого, что сказал бы: «Мне нравятся русские». Но они говорят это каждый день: «Нам нравятся чехи, нравишься ты». Я должен был бы радоваться, но это превратилось в ночной кошмар…

Российская часть моего путешествия постепенно заканчивается — по крайней мере, ехать автостопом уже некуда. Я покидаю эту страну с благодарностью за всю здешнюю любовь и гостеприимство.
waplaw
+2
waplaw, 9 Июля 2015 , url
Есть опасение, что многие просто не поймут. Особенно молодёжь, для которых весь мир это гаджет. На северных просторах нашей Родины живут замечательные люди. Сам иногда поражаюсь. Как нахлынет ностальгия по фундаментальной красоте Арктики, и приходят аргументы. Зато теперь средняя температура выше.
suare
+1
suare, 9 Июля 2015 , url
источник: media.kunst-fuer-alle.de
Филипп де Шампань. Натюрморт в жанре vanitas — Жизнь, Смерть и Время — три символа бренности бытия (представлены тюльпаном, черепом, песочными часами)
Memento mori
suare
+1
suare, 9 Июля 2015 , url
Я вспоминаю времена 32 года назад, когда перед самыми каникулами у меня умер отец. Маме было 27, брату — год, в общем, тяжелый момент.

Я уже не помню, как долго (мне казалось, что бесконечно) я пробыл в санатории. И все этой время мне было грустно, но не столько из-за отца (пятилетний ребенок не понимает смерти), сколько по другой причине.

Я все время думал об одной реальной ситуации. О том, как мы идем по парку в Простейове, я и мама с коляской. Я бросаюсь через газон к обсерватории, а мама кричит: «Вернись, пойдем по дороге!» Я ее не слушаю, не возвращаюсь. Я сокращаю свой путь к звездам…

Чем дольше я был в санатории, тем эта сцена становилась призрачнее. Я разозлил маму, совершенно зря побежав по траве. И она расстроилась. Я заснул, как всегда, под утро. Вскоре прозвонил будильник, а в столовой было молоко с пенкой.

С тех пор я знаю, что я чрезмерно чувствительный, и когда хочу куда-то уехать, где буду один, я не должен оставлять несделанное дело, иначе не перестану думать о нем.
Мама,
Где моя соломенная шляпа,
Где?
Ветер унёс её
По дороге из Яи в Киридзуми
Словно осенний листок,
Летела, кружась, моя шляпа с обрыва на море

Помнишь, мама,
Мы шли с тобою
По узкой тропе между скал
И твой подарок — шляпу из рисовой соломы
Ветер с меня сорвал

Ах, мама,
Как это могло случиться —
Шляпа моя взвилась куда-то ввысь
А я звал её и приманивал, как птицу
И кричал ей вдогонку — вернись!

Никто не услышал,
Никто не ответил
Всё чуда ждёшь,
А на чудо надежды мало
Ведь это так трудно —
Удержать то, что уносит ветер
Так трудно
Вернуть то, что навек пропало

Помнишь, мама,
Точно бабочка,
Улетела моя шляпа
На крутом берегу
До сих пор во сне я за нею бегу
И догнать никак не могу

Ну что за потеря — шляпа,
Грош ей цена
Но и теперь я не верю
Что это — навсегда ©


Войдите или станьте участником, чтобы комментировать