«Врачи без границ», отметив, что Пентагон несколько раз менял свою версию, выразили недоверие его внутренним контрольным механизмам и требуют теперь международного расследования. Они продолжают утверждать, что имело место военное преступление. Атака на госпиталь в зоне боевых действий может быть квалифицирована как военное преступление в случае, если она была совершена без острой необходимости и без предварительного предупреждения, которого в данном случае не случилось.

Ошибка – не обязательно преступление, хотя по результатам иногда нелегко различить, и даже провести границу трудно. Мало кому приходит в голову, что американский самолет намеренно и целенаправленно уничтожил больницу. Но масштабы ошибки столь велики, что любые результаты расследования, не указывающие на прямых виновников и не требующие для них соразмерного наказания, будут неизбежно восприняты как уловка и попытка выкрутиться.

Тут приходит на ум целый букет довольно циничных пословиц. Например, нельзя приготовить омлет, не разбив яйца. Да, конечно, но не целую корзину, и не забрызгав при этом всю кухню. Согласно другой пословице, люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросать камни. В русском варианте она звучит гораздо жестче: в доме повешенного не говорят о веревке. Именно эта неблагодарная роль досталась Саманте Пауэр: хотя ее упрек в адрес Российской Федерации был вполне обоснованным, Соединенные Штаты оказались в эту минуту лишенными остро необходимого морального превосходства. В минуту, когда авторитет нужнее всего, он был катастрофически подорван.

Но это не единственный печальный урок кундузской катастрофы. Большинство комментаторов отмечает, что миссии США в Афганистане, четырнадцатилетней войне, сопряженной с огромными человеческими потерями и финансовыми затратами, грозит опасность раствориться в песке, как это уже произошло в Ираке. Решение осуществить полный вывод войск в 2016 году, то есть к завершению работы администрации Обамы, было принято явно по политическим, а не по военным соображениям. И, подобно иракскому, оно грозит вернуться бумерангом. Есть разные методы установления мира, но поворот спиной к конфликту – не лучший из них.

Зачем спасать Рахмона?
«Expert Online» 10 окт 2015

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон просит у России помощи. Москве придется ее оказать, даже если у нее и нет такого желания.

Ни для кого не секрет, что Таджикистан является самым слабым государством Средней Азии. У него нет ни возможности наводить порядок силами спецслужб (как это делается в Узбекистане), ни стабилизировать ситуацию за счет доходов от продажи нефти и газа (как поступают в Туркменистане и Казахстане), ни даже относительно стабильного окружения (чем может похвастаться Киргизия).

Наоборот, к югу от Таджикистана находится бурлящий Афганистан, который уже создает таджикскому руководству ряд проблем. «Ситуация ухудшается с каждым днем в Афганистане. Практически идут боевые действия на протяжении более 60% границы. Нас это очень настораживает», — пояснил глава Таджикистана Эмомали Рахмон на недавней встрече с Владимиром Путиным.

Афганские угрозы для Таджикистана имеют несколько форм. Прежде всего, естественно, это угроза со стороны талибов. Да, руководство пуштунского сопротивления не раз и не два говорило о том, что не собирается нападать или захватывать соседние страны. Однако эксперты не исключают, что в случае возврата контроля за Афганистаном талибы очень захотят поквитаться с Эмомали Рахмоном, который постоянно поддерживал враждебные талибам подразделения таджикских полевых командиров.

Угрозу для президента представляют, между прочим, и сами эти командиры. Если талибам удастся выдавить их в Афганистан1, то не исключено, что они станут претендовать на какие-то рычаги управления и частичный контроль над финансовыми потоками в стране. Для Рахмона такие амбиции неприемлемы.

Наконец, дестабилизацией ситуации в Таджикистане могут заняться и радикальные исламисты из международного террористического интернационала, окопавшиеся в том числе и в Афганистане. В Таджикистане сейчас серьезный кризис — как экономический (в связи с серьезным падением объемов денежных переводов из России, на которые и жил независимый Таджикистан), так и политический. В стране идет зачистка последней серьезной оппозиционной силы — умеренных исламистов.

29 сентября суд признал Партию Исламского возрождения Таджикистана экстремистской организацией, а несколько дней назад Генеральная прокуратура заявила об аресте 23 активистов и членов высшего руководства партии. «В отношении задержанных активистов ПИВТ возбуждены уголовные дела по статьям 179 («Терроризм»), 187 («Организация преступного сообщества»), 189 («Возбуждение национальной, расовой, местнической или религиозной вражды») 306 («Насильственный захват власти»), 307 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и 313 («Вооруженный мятеж») Уголовного кодекса Республики Таджикистан», — говорится в заявлении ведомства.

Ситуация настолько неадекватна, что в нее даже вмешалась ООН. Управление Верховного комиссара ООН по правам человека призвало таджикские власти «обеспечить соблюдение международного права в ходе борьбы с терроризмом и экстремизмом».

Естественно, ситуацией недовольны не только в ООН, но и в самом Таджикистане. Определенная часть населения, уставшая от Рахмона и дискредитированной им светской модели государства, может воспринять представителей «зеленого интернационала» освободителями и поддержать их действия в стране. Именно поэтому на недавней встрече с Владимиром Путиным Эмомали Рахмон запросил «координацию действий» и «усиление военно-технической помощи».

С одной стороны, особого желания помогать таджикскому президенту у России нет. Если речь пойдет о внутренней дестабилизации, а не о прямом внешнем вторжении (которое подпадает под обязательства России в рамках ОДКБ), проблемы Рахмона будут являться прежде всего проблемами самого Рахмона. Ладно если бы лидер Таджикистана был бы дружественным России главой государства (как Нурсултан Назарбаев, Серж Саргсян или даже Александр Лукашенко) — но дружественности или даже какой-то благодарности там нет и в помине.

Эмомали Рахмон отжимает российский бизнес, не выполняет взятые на себя обязательства, и закрывает глаза на идущую в Россию через Таджикистан контрабанду. И речь идет отнюдь не о белорусских креветках, а о афганском героине — через территорию Таджикистана проходит до 90% всего северного транзита «белой смерти», а Россия потребляет чуть ли не 20% всего афганского героинового экспорта. Зачем спасать режим, который создает Москве такие проблемы?

Затем, что если его не спасти, то проблем будет еще больше. В случае серьезной дестабилизации в Таджикистане или тем более захвата власти «зеленым интернационалом» Москву ожидают десятки тысяч беженцев, расползание радикализма по всей Средней Азии. Кроме того, «зеленый интернационал» рассматривает Среднюю Азию и как плацдарм для нападения на Россию. «Конечной целью исламистов-джихадистов будет пройти через Казахстан в Татарстан и Башкирию. Поэтому в Москве, конечно, прекрасно понимают, что упускать Таджикистан нельзя», — считает главный научный сотрудник института мировой экономики и международных отношений РАН Георгий Мирский.

Владимир Путин, судя по всему, согласен с такой точкой зрения, и уже заявил, что ситуация на афгано-таджикской границе его «беспокоит». А кроме того отдал приказ на переброску в Таджикистан дополнительной группировки российской авиации. «Сформированная авиагруппа будет базироваться в Гиссарском районе Таджикистана на аэродроме Айни в 30 километрах от Душанбе. В состав подразделения вошли ударные вертолеты Ми-24П и транспортно-боевые Ми-8МТВ», — заявил официальный представитель Центрального военного округа полковник Ярослав Рощупкин.

Между тем, Москве целесообразно было бы не просто защищать Рахмона, а воспользоваться ситуацией и принудить таджикского президента вести себя более адекватно. И не только в отношении российского бизнеса и российских интересов (речь, конечно, не о подчинении, а о игре по правилам), но и в отношении собственного таджикского населения. Ведь если Рахмон продолжит вести неадекватную внутреннюю политику и пилить сук, на которым сидит, то свалится с дерева не только он, но и Россия.