Напомним, речь идет о безусловном запрете заключенным голосовать на выборах — независимо от тяжести совершенного преступления.

Такой недифференцированный подход ЕСПЧ неоднократно признавал нарушением Европейской конвенции по правам человека — начиная с дела «Херст против Великобритании», которая его также отказалась исполнять.

Именно это постановление ЕСПЧ является наиболее удобным поводом для российских властей опробовать вступивший в силу в декабре 2015 года механизм неисполнения решений Страсбургского суда, наиболее резонансным из которых является требование выплаты €1,9 млрд компенсации акционерам ЮКОСа.

Российские власти и председатель КС Валерий Зорькин неоднократно публично заявляли, что решение по делу «Анчугова и Гладкова» прямо противоречит Конституции: согласно ч. 3 ст. 32, «не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда». Эта норма к тому же находится во второй главе Конституции, изменить которую без принятия нового Основного закона или всенародного референдума нельзя. Эти доводы фигурировали в качестве основных в запросе депутатов Госдумы в КС, на основании которого 14 июля КС разрешил самому себе санкционировать возможность неисполнения решения ЕСПЧ, а также были основаниями для принятия соответствующих поправок к закону «О КС».

Хотя российский судья ЕСПЧ Дмитрий Дедов при вынесении решения Страсбурга по делу «Анчугов и Гладков против России» его поддержал и в интервью «Ъ» (см. «Ъ» от 5 июля 2013 года) пояснил, что КС вполне может истолковать норму Конституции в соответствии с решением ЕСПЧ. «Главным аргументом, как и в предыдущих делах, для ЕСПЧ оказалось отсутствие обоснования действующего запрета: почему, например, осужденные условно могут голосовать, а отбывающие наказание в местах заключения — нет. Фактически в Конституцию 1993 года попала старая советская норма, действовавшая еще со сталинских времен. Она явно противоречит всей практике ЕСПЧ, согласно которой умаление фундаментальных прав человека, находящегося под контролем государства, недопустимо»,— объяснял он. Он также уточнял, что ЕСПЧ признает корректным, например, действующий в Италии барьер в виде пятилетнего срока, когда те, кто осужден на более длительный срок, голосовать не могут. «Убийц решение ЕСПЧ вряд ли коснется»,— заявлял судья. Госдума, по его мнению, могла обратиться с запросом в КС, который, в свою очередь, может предложить уточнить запрет с учетом пропорциональности.

С этим мнением согласны и эксперты-конституционалисты, полагающие, что спорную норму можно прочитать в том смысле, что запрет на участие в голосовании должен вводиться «по приговору суда» — то есть в каждом конкретном деле индивидуально. «Открытый и явный отказ на уровне высшего суда исполнять решение ЕСПЧ поставит под угрозу международную правовую помощь и будет иметь экономическую цену», считает адвокат Сергей Голубок. Между тем председатель ЕСПЧ Гвидо Раймонди на прошлой неделе на пресс-конференции, посвященной итогам ЕСПЧ за 2015 год, прямо заявил в адрес государств, отказывающихся исполнять решения ЕСПЧ, что «по логике ст. 46 Европейской конвенции, если национальная система ставит вас в положение, что вы не можете принять решение ЕСПЧ и вы отрицаете обязательность выводов из постановлений суда, вы не можете оставаться в Совете Европы».

Анна Пушкарская, Санкт-Петербург

А председатель ЕСПЧ Гвидо Раймонди на прошлой неделе заявил, что «если национальная правовая система не позволяет принять решение ЕСПЧ, то государство не может оставаться в Совете Европы».