На Западе всё больше боятся Россию, видя в ней растущую военную угрозу. При этом, как ни парадоксально, Россия — ключевой игрок в поиске решения конфликта в Сирии. Тем временем, сама страна буквально сгибается под тяжестью экономического кризиса. Здесь, на Мюнхенской конференции по безопасности, эти вопросы обсудит с нами премьер-министр России Дмитрий Медведев.

источник: epochtimes-romania.com

Изабель Кумар, “евроньюс”: Спасибо большое, что согласились принять участие в программе “Глобальный разговор”. Сирийский вопрос доминирует в международной повестке дня. Появилось ощущение, что мы приближаемся к поворотному моменту, но непонятно, в каком направлении будут развиваться события. Что думаете вы?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Вы знаете, когда я собирался сюда, у меня было ощущение, что у нас ситуация по этой теме с нашими коллегами и партнёрами совсем сложная и тяжёлая, потому что нет договорённости по ключевым вопросам, включая создание возможной коалиции, сотрудничество военных — всё носит эпизодический характер. Но всё-таки хочу отметить, что прямо здесь, в Мюнхене, состоялись переговоры между российским министром иностранных дел Лавровым и госсекретарем Керри, другие коллеги потом в том или ином качестве присоединялись — и договорились о том, как действовать в ближайшее время. Поэтому я испытываю осторожный оптимизм по поводу того, что получится наладить сотрудничество по этому вопросу. А оно критически необходимо, потому что, если мы не объединимся по этой теме, в Сирии будет бесконечная война, будут гибнуть люди, будет массированный поток беженцев в Европу, Европе придется решать свои крайне сложные задачи. Ну, и самое главное — мы не сможем побороть терроризм, который является угрозой всей современной цивилизации”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Какие военные и другие действия в таком случае готова предпринять Россия, чтобы способствовать де-эскалации конфликта в Сирии?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Я все-таки напомню, почему мы в Сирии появились. Россия участвует в этой операции для того, чтобы, во-первых, защитить свои национальные интересы: в Сирии большое количество боевиков, которые готовы в любой момент сорваться с места и поехать устраивать теракты в Россию. Их — тысячи. И второе, конечно, есть легальная основа — это обращение к нам президента Асада. Поэтому мы будем принимать решения о военной компоненте с учётом двух этих факторов и, естественно, с учётом того, как будут развиваться события. Сейчас главное — договориться о том, чтобы начались переговоры между всеми сторонами сирийского конфликта и определиться с террористическими группировками, потому что вокруг этого идут бесконечные споры: кто — хороший, а кто — плохой. Это первое. И второе — я посмотрел в комментариях госсекретаря Керри, где было сказано, что, если Россия и Иран не будут помогать, то мы вместе с другими готовы провести наземную операцию. Это напрасные слова. Зря он так сказал. По одной простой причине: если он хочет получить там продолжительную войну, то, конечно, можно устраивать и наземные операции и всё остальное. Но не надо никого пугать. Надо договариваться — в том ключе, в котором они вели разговор с министром Лавровым, а не говорить, что, если что-то пойдёт не по такому сценарию, то мы вместе с другими арабскими странами будем предпринимать наземную операцию. Я уже отвечал на этот вопрос не так давно и хочу ещё раз повторить: никто не заинтересован в новой войне, а наземная операция — это полноценная длинная война. Вот из этого надо исходить”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Очевидно, что одной из ключевых проблем остается будущее президента Сирии Башара Асада. Продолжит ли Россия поддерживать его в этот решающий момент?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Россия не поддерживает лично президента Асада. Россия поддерживает дружеские отношения с сирийским государством. А они возникли не в период, когда президентом стал Башар Асад, а ещё в период, когда президентом стал его отец, Хафез Асад. Это первое. Второе: мы никогда не говорили, что это является главным элементом нашего участия в процессе. Мы просто исходим из того, что в настоящий момент нет никакой другой легитимной власти в Сирии, кроме Башара Асада. Нравится это кому-то или не нравится, но он — действующий президент. Если его выдернуть из этой конструкции, там будет хаос. И мы это видели неоднократно на примере стран Ближнего Востока, когда страны просто распадались на части, как, например, произошло с Ливией. Поэтому он должен принимать участие во всех процедурах, процессах, но его судьбу как политического лидера должен решать народ Сирии”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Таким образом, вы уже обдумываете перспективы смены власти в Сирии?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Мне кажется, что мы не должны очень глубоко в эти вопросы погружаться. Я имею в виду и Россию, и Евросоюз, и Соединённые Штаты Америки. Мы должны создать благоприятные условия для того, чтобы этот процесс начался. Мы должны посадить всех за стол переговоров, по сути, подтолкнуть их к общению. Давайте по-честному признаемся, что это будет диалог между очень непростыми людьми. С одной стороны — президент Асад, которого поддерживает часть общества и военные; с другой стороны — другая часть общества, которая относится и к другим конфессиям зачастую, которая не любит Асада и которая, тем не менее, должна будет сесть за стол переговоров с ним. Но они должны говориться во имя будущего единой Сирии”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Я бы хотела сместить фокус и поговорить о конфликте на Украине. Сегодня говорят, что этот конфликт заморожен, но, по-видимому, бои на востоке возобновились. Что может сделать Россия, чтобы смягчить напряженность, чтобы прекратить это конфликт?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Здесь ответ на вопрос в чём-то проще, чем в Сирии, по понятным причинам. И не только потому что у конфликта нет такой степени жёсткости, а потому что понятно, как действовать. Как? На основании Минских соглашений. Они должны быть исполнены, целиком и полностью, всеми сторонами. Мы к этому и призываем всех: мы призываем тех, кто находится у власти на юго-востоке, и мы призываем киевские власти. И дело не в том, что у нас есть какие-то разногласия с киевскими властями, и мы не любим друг друга. Но, объективности ради надо признать, что значительная часть того, что должны были сделать на юго-востоке, сделано. Самое главное — что практически прекращены боевые действия. Ну, к сожалению, иногда там что-то происходит, но это все-таки нечасто. Сейчас важнейшим является политическое и юридическое решение тех задач, которые вытекают из Минских соглашений. Кто за это отвечает? Ну, естественно, Украина! Если Украина считает юго-восток частью своей территории, это их правовое поле, это их компетенция, это их полномочия. Это полномочия президента, парламента и правительства Украины”.

“Изабель Кумар, “евроньюс”: “Очевидно, что одна из главных преград в этом вопросе как для Украины, так и для международного сообщества — это Крым. Будущее Крыма подлежит обсуждению?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Нет. Этого вопроса нет и для России не существует. Этот вопрос закрыт навсегда. Крым является частью российской территории, там был проведён референдум, мы изменили свою Конституцию. Республика Крым и город Севастополь являются частью Российской Федерации”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Если вы встретите президента Порошенко, здесь, на Мюнхенской конференции по безопасности, что вы ему скажете?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Ну, я его не видел и, честно говоря, не особо соскучился. Президент Порошенко находится в контакте с президентом Путиным. Главное — и это абсолютно точно — мои коллеги должны предпринять всё для исполнения Минских соглашений. Это в их интересах, это в интересах государства Украина — а это, что бы там ни говорили, близкое, соседнее государство”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Итак, конфликт в Сирии и ситуация на Украине способствовали ощутимому ухудшению отношений России с ЕС и США. Возможна ли перезагрузка, как вы думаете?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Вопрос в том, как и во имя чего. Если что-либо перезапускать, то на принципиально иной основе. На какой? Равноправной, справедливой, спокойной основе взаимоотношений, исходя из того, что это нужно не только Российской Федерации, (но и) Европейскому союзу, Соединенными Штатам Америки. Мы хотим хороших, продвинутых отношений, и с Соединёнными Штатами Америки, и с Евросоюзом. Евросоюз вообще наш важнейший торговый партнер. Это группа стран, которые находятся на одном с нами континенте. Мы связаны европейской идентичность, историей, ценностями. Это всё не в наших интересах, сохранять такую напряжённость. Но если нам сначала сказали, что с нами не хотят общаться, то, конечно, первые шаги по восстановлению отношений должны предпринять те, кто их прервал. Но мы готовы к тому, чтобы обсуждать любые вопросы”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Отголоском ухудшения отношений стали наложенные на Россию санкции, которые сильно ударили по экономике. Насколько приоритетным для вашего правительства является вопрос снятия этих санкций?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Это же нам сказали, что вы нехорошие и мы вас будем наказывать. А потом подсчитали и прослезились. Оказывается, это бьёт по бизнесу. У нас был торговый оборот с Европейским союзом 450 миллиардов евро. 450 миллиардов евро! А сейчас 217. Ну, надо спросить у людей, которые в Евросоюзе продукцию для России производили различную, которые на предприятиях работают: им это нравится всё? Поэтому: не мы это придумали, не нам начинать отменять. Нам всё время пугали санкциями, эти санкции вводили, в советский период многократно. Никогда ни к чему не приводило, только деньги теряли. И сейчас будет то же самое. Надо набраться мужества и сказать: знаете, ребята, мы всё это завершаем с такого-то числа, и просим вас также ответные меры приостановить. Вот это будет правильный подход”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “А как ощущают на себе воздействие экономического кризиса простые россияне? Потому что кризису способствуют санкции, а также падение цен на нефть. Как всё происходит для обычных россиян?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Положение в экономике действительно сейчас у нас не самое простое. Самый большой вклад в общеэкономическую ситуацию, в объём доходов бюджета, конечно, принесло драматическое падение цен на нефть, которого на было, по сути, наверное, лет 17, потому что сейчас цены абсолютно сопоставимы с теми, которые были в 1998 году. Наш бюджет, к сожалению, сильно зависим от цен на нефть, это правда, хотя он улучшается с точки зрения доходов, которое его составляют — от нефти и от других источников, — но пока ещё очень сильно зависим. И это не могло не сказаться на ситуации с доходами и с положением обычных наших людей, с их реальными заработками, их реальными доходами. Но и санкции, конечно, повлияли. Это очевидно, конечно, например, наши предприятия лишились финансирования, которое они получали в европейских банках; они не могут развиваться — некоторые, по крайней мере, из них. Поэтому, в этом смысле экономическая ситуация не самая простая, но во всём этом есть и один положительный эффект. Экономика оздоравливается, она меньше зависит от нефти, и мы можем развивать свою промышленность и сельское хозяйство. Кстати, по поводу санкций — это, пожалуй, один из плюсов этих самых санкций и тех ответных мер, которые мы ввели, заключается этот плюс в том, что мы начали активнее заниматься своим сельским хозяйством и в значительной степени теперь себя обеспечиваем практически любым продовольствием, а, например, зерно в огромных количествах поставляем на экспорт. В этом смысле санкции помогли. Но, наверное, они не помогли производителям сельхозпродукции в Европейском союзе”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Я спрашивала о простых россиянах и о том, как на них это влияет. Появились разговоры о возможных социальных волнениях — жизнь в России становится всё сложнее. У вас это вызывает беспокойство?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Безусловно, мы обязаны думать, и правительство прежде всего, о том, какие социальные последствия создают экономические события, экономическая ситуация. Но, скажу прямо, мы много чего вынуждены были отрезать в в бюджете, но мы не тронули социальных расходов. Мы не тронули зарплат бюджетникам, пособий, даже более того, мы проиндексировали пенсии, и в прошлом году, и в этом, там, может, будет не полностью, но проиндексировали. Будем стараться это делать и дальше. То есть, социальные затраты государства, они у нас очень большие, но они у нас являются защищёнными. В этом смысле мы будем стараться делать всё, чтобы социальное самочувствие российских граждан было максимально комфортным в этих условиях. Это действительно приоритет правительства”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Давайте снова обратимся к международной точке зрения. “Чёрным пятном” на репутации России остается вопрос соблюдения прав человека и свободы слова. В этом вопросе, кажется, Россия продолжает откатываться назад? Почему?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Мы всегда, скажу прямо, расходились в оценках того, как обстоят дела со свободой слова, с деятельностью средств массовой информации в Российской Федерации. Нас часто критиковали и сейчас критикуют. У нас есть своя позиция на эту тему. Наверное, в России средства массовой информации несколько отличны, например, от европейских средств массовой информации: есть и исторические отличия, и вопросы роста. Я очень редко смотрю телевизор и читаю газеты в бумажной форме. Я практически всю информацию получаю из интернета. И у нас таких людей уже больше, чем практически половина населения. В интернете, как вы понимаете, вообще никакого регулирования в этом смысле нет. Там представлены все точки зрения, в том числе, скажем прямо, даже экстремистские. Поэтому считать, что какая-то часть людей не получает доступа к информации нового порядка, в современном глобальном мире мне кажется несерьёзным”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “Да, но похоже на то, что диссидентов заставляют молчать. Скоро — год со дня убийства Бориса Немцова. В Великобритании — как вы уже знаете — появились результаты расследования убийства Александра Литвиненко, в этом расследовании указывается на президента Владимира Путина, говорится, что, вполне вероятно, он отдал приказ. Вы будете преследовать британское правительство в судебном порядке? Поговаривали, что вы обратитесь в суд в связи с этим расследованием”.

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Вы упомянули некий отчёт некоего судьи в отставке, который (я просто ради интереса посмотрел) начинается — практически каждый раздел и абзац — со слова “probably” (англ. вероятно). Что тут комментировать? В этой истории прискорбно только одно: что отчёт, который изобилует словечками “probably”, комментируют премьер-министры и министры иностранных дел. Это уже напоминает борьбу с ведьмами и колдунами. Ну, в конце концов, оставим это на совести тех, кто комментирует. Что же касается каких-либо юридических действий, ну это смешно просто. Нам это не нужно, и Российская Федерация никогда не будет преследовать какую-либо страну за дурацкие поделки или какие-то смешные фильмы”.

Изабель Кумар, “евроньюс”: “И последний вопрос. Господин премьер-министр, вы находились на посту главы правительства, занимали должность президента, поэтому вы обладаете полным представлением о вопросах, которые мы обсуждали. Если я попрошу вас отметить какой-то один особенный момент вашего пребывания у власти, что вы выберете?”

Премьер-министр России Дмитрий Медведев: “Да их много. И та, и другая должность очень сложные, серьёзные. Эти восемь лет жизни, а это уже почти восемь лет — это, знаете, такой постоянный драйв, когда ты неспособен отключиться, подчас даже во сне. А событий очень много, и внутри страны происходило, и очень хороших, для меня знаменательных, больших, и трагических подчас, тех, о которых мы с вами говорили, и международных событий. Ведь мы не только спорили и ругались, но мы кое-что и сделали. Мы, например, в какой-то момент договорились по новому Договору об ограничении стратегических и наступательных вооружений. Это же неплохо было. Этот документ подписан, он действует, он исполняется, значит, мы можем сотрудничать, можем договариваться. Общение с моими коллегами, в частности, здесь, в Германии, и в других европейских странах… Мы очень много вопросов решили. Все это ярко, интересно. Может быть, когда-нибудь я обо всем этом чуть подробнее расскажу! Но пока я работаю, и это — интересная работа!”