В 2012 году Ливан подал официальную жалобу в ООН на нарушение Израилем положений резолюции 1701. Текст этого заявления дает возможность осознать масштабы ежедневной работы ВВС. Ливан утверждает, что речь идет, в среднем, о девяти нарушениях его воздушного пространства в день. Всего с момента окончания Второй Ливанской Войны и до даты подачи жалобы зафиксировано более 20 тысяч подобных инцидентов.

ВВС играет большую роль для создания базы данных целей армии, которая увеличилась в разы после окончания войны 2006 года. База данных не только распухает с течением времени, но требует постоянного обслуживания и анализа, с целью понять, что происходит на местах, в системе подземных бункеров и тоннелей “Хизбаллы” на юге Ливана.

В эпоху нового Ближнего Востока, когда центры силы и влияния изменяются стремительно, а границы государств становятся призрачными, от ВВС требуется развивать большую гибкость, умение пользоваться данными разведок других видов вооруженных сил – армии и ВМС. Некоторые воздушные операции планируются в течении считанных минут, подготовка других требует продолжительного периода тщательного планирования.
источник: postskriptum.org

Реалии воздушного пространства на Ближнем Востоке коренным образом изменились. Израильские пилоты на протяжении последнего полугода – в фокусе внимания различных радарных систем, и это не может не повлиять на оперативную активность ВВС.
Когда пилоты говорят о том, что “другая сторона осмелела” они имеют ввиду, что рядом находятся русские – со всеми их техническими возможностями: “Иногда все это скользит на грани провокации, и ты должен подумать – или разбить голову об стену, или отказаться от выполнения миссии”.

Системы обнаружения и предупреждения, которыми оснащены израильские истребители, позволяют пилоту видеть, в какой степени его самолет является объектом наблюдения, равно как и фиксировать тот момент, когда на него “закрывается” нацеленная система ПВО врага. Система координации и взаимодействия, разработанная между Израилем и Россией, позволила избежать множества неприятных сценариев, подобных инциденту со сбитыми турками российским самолетом.

Заместителя командующего Генштаба Израиля генерал-майора Яира Голана две недели назад спросили во время конференции в Центре Бегина-Садата об отношениях с русскими. Он сказал: “Я несколько раз говорил с русскими. Это очень талантливые и интеллигентные люди в противоположность имиджу, созданному литературой и кино. С ними также легко говорить. Я думаю, что русские пришли сюда ради одного – достигнуть поставленные перед собой цели. С другой стороны, по отношению к Израилю они демонстрирую экстраординарную целеустремленность – держать нас вне всего этого, за рамками конфликта. Все это строится на доверии и хороших взаимоотношениях. Этот профессиональный диалог с ними продолжается на ежедневной основе. Координация с ними, с целью избежать напряженности, в которой нет необходимости, идет на высочайшем уровне. Слушать их – большое счастье. Вместе с ними мы разбираем все инциденты, которые выглядели не очень хорошо. Мы сидим вместе. Мы согласовываем проблемы. Этими проблемами занимаются и эти проблемы решают немедленно. Их позиция во время таких встреч оставляет неизгладимое впечатление”.

По данным высокопоставленных представителей израильской армии, количество российских самолетов в Сирии снижено с 42 до 24 – то есть русские вернулись к тому, с чего начинали в октябре. Но русские по-прежнему держат свои подлодки и ракетные корабли в Средиземном и Каспийском морях – с тем, чтобы дать стремительный ответ в случае возникновения необходимости в Сирии. Израильский военно-политический истеблишмент опасается, что Сирия, Иран и “Хизбалла” попытаются занять пространство, созданное Путиным после его ухода, и показать, кто “хозяин дома” в регионе. Такой поворот, среди прочего, приведет к уничтожению механизмов координации между Россией и Израилем.

Угроза, витающая в воздухе – возможность запуска зенитной ракеты по израильскому самолету. Когда одного из командиров ВВС спросили о спектре угроз и об отношении к ним летного состава, тот ответил: “Уровень угрозы определяется в соответствии с уровнем возможностей и намерениями противника. Мы оцениваем ситуацию – есть такая угроза, или нет такой угрозы, есть такая возможность, или нет, есть намерение или нет. Может существовать та ситуация, в которое есть возможность, но нет намерения. Есть ситуация, в которой есть и возможность и намерение. Все это требует постоянной переоценки и неустанного внимания. Поэтому мы с большим напряжением оцениваем врага”.

Офицер подчеркнул: “Такая оценка делается ежедневно, перед каждой миссией. Пилоту сообщается о результатах оценки и даются указания о реакции на такую угрозу. Речь идет об операционной рутине. После формулирования оценки, мы определяем доктрину, устанавливаем процедуры, политику. Я говорю с командирами эскадрилий и их заместителями, мы это обсуждаем каждую неделю”.

Самая большая дилемма и вызов – С-400, развернутые в Латакии: “Мы вышли на тот уровень, когда осознаем цену наших решений.
На прошлой неделе угроза была этом уровне, а на этой неделе – уже на другом”.
Подобный спектр выбора требует анализа изменения намерений противника каждый день, с тем, чтобы понять, каков его интерес, и какие фундаментальные изменения происходят на региональной арене.

Речь идет о работе муравьев. Слой за слоем вскрывается террористическая инфраструктура, инфраструктура, спрятанная в зоне жилой застройки, в городском пространстве, которое меняется каждый день. “Хизбалла” осознает, что эта инфраструктура открыта для израильского наблюдения, и потому большую часть занята маскировкой, обманом, скрытием и компартментализации своей активности. Все это трудно понять, и вскрытие “центров гравитации” такой структуры дается только большим риском и великим трудом. (с) перевод с иврита Postskriptum