Опрос общественного мнения проводил Независимый институт социально-экономических и политических исследований, старейший в Беларуси негосударственный исследовательский центр, с 2005 года размещающийся в Литве.

Итак, по данным НИСЭПИ, в сентябре 2015 года за Александра Лукашенко были готовы голосовать 45,7%, в декабре — 33,3%, сейчас — 27,3%. Рекордное падение рейтинга Лукашенко за историю социологических исследований было зафиксировано в сентябре 2011 года, после обвала белорусского рубля — 20,5%.

В первую очередь белорусы недовольны политикой руководства страны в условиях экономического кризиса: «Если в марте 2006 года 57,5% считали, что при нынешнем руководстве страны и проводимой им политике значительное улучшение жизни населения возможно, а 30,4% — невозможно, то сегодня 43,6% против 43,4%».

Но, как отмечается в исследовании, в то же время «потенциал протеста остается по-прежнему невысоким». В оппозиции к действующей власти называют себя 18% опрошенных, готовы принять участие в акциях против ухудшения экономического положения — 18,2%, рейтинг оппозиционных политических партий достиг минимума в 11,3%.

Результаты исследования НИСЭПИ комментирует RFI известный белорусский философ и методолог Владимир Мацкевич.

Владимир Мацкевич: «Было бы удивительно, если бы на фоне падения уровня жизни, на фоне экономических проблем, повышения пенсионного возраста, оплаты за жилищно-коммунальные услуги и так далее рейтинг лидера государства, который за все это отвечает, — по крайней мере, так это представлено в сознании белорусского человека — рос. Поэтому падение рейтинга вполне объяснимо, и я бы даже сказал, что 27% — это достаточно высокий (рейтинг) для такой ситуации. Но нельзя думать, что рейтинги оппонирующих друг другу политиков или политических сил связаны между собой по принципу сообщающихся сосудов — если один падает, то другой должен расти, это никак не связанные вещи. И именно поэтому все дело при социологических опросах — в интерпретации. Между прочим, 27% рейтинга в такой ситуации — достаточно для электоральной победы на любых выборах, потому что это самый высокий рейтинг из всех существующих политических субъектов. Во-вторых, ему нет альтернативы — не видно ни одного альтернативного политика, который мог бы конкурировать с Лукашенко за привлекательность в глазах электората. Эта ситуация отнюдь не естественная и не хаотическая, такая ситуация складывалась, создавалась усилиями режима с первых дней прихода Лукашенко к власти».

Эксперт убежден, что общая ситуация в стране при нынешней политике властей будет только ухудшаться.

Владимир Мацкевич: «Сейчас — это подчеркивается очень многими аналитиками — при сложившемся статусе-кво у нас нет шансов выбраться из этого кризиса, ситуация может только ухудшаться, потому что инновационная экономика, научно-технический прогресс — все это набрало такие темпы в мире, что тот, кто не спешит войти в группу лидирующих стран и регионов, рискует выпасть из этого процесса навсегда. Поэтому если быстро не менять структуру экономики, не менять систему образования и не мобилизовать нацию на присоединение к лидирующим странам в области научно-технического прогресса, инноваций, новой экономики знаний и так далее, то мы оказываемся не просто на периферии прогресса, мы оказываемся в состоянии стран третьего мира, которые от инноваций получают только неприятности. Лидирующие страны получают от этого дивиденды и все преимущества, ну а третьи страны, до которых все-равно инновации доходят, просто их оплачивают, они на них сваливаются при неприспособленной инфраструктуре, при недостаточной функциональной грамотности населения — любые перемены вызывают стресс у значительной части общества. Беларусь может оказаться в таком состоянии, когда перемены, которые происходят в мире, будут для нее трагедией и стрессом. Поэтому все понимают, что менять нужно что-то, но вот найти в стране силы, субъектов, агентов перемен пока не получается».

Не получается приступить к реформам и у самой власти — тут все зависит от политической воли главы государства.

Владимир Мацкевич: «Это возможно — при очень специфическом стечении разных обстоятельств и при принятии правильной установки на развитие в ближайшей перспективе. Но пока риторика президента не дает оснований предполагать, что такие инициации перемен могут прийти сверху. А снизу… Это очень рискованная штука, потому что общество можно довести до такого состояния, при котором сил для изменений снизу просто может не остаться. Я пытаюсь сравнивать, например, Беларусь с Кубой или Северной Кореей и понимаю, что если в Беларуси все еще можно надеяться, что общество содержит в себе хоть какие-то силы, хоть какие-то ресурсы для перемен, то, например, на Кубе рассчитывать на это уже не приходится. Сейчас — с уходом кубинской геронтократии — Кубу придется реформировать извне. Слава богу, у кубинцев есть огромная диаспора в США, которая может приехать, но это будут внешние силы. У Беларуси и диаспоры такой в общем-то нет. Поэтому если не будет в ближайшее время каких-то перемен, то и наше общество будет, может быть, доведено до полной импотенции, до полной неспособности к выживанию и изменениям. А значит, нашим развитием займутся соседние страны, потому что мы находимся в таком регионе, в котором нас не смогут терпеть так, как, скажем, Китай или Япония терпят Северную Корею, или как Куба, изолированная от мира на острове, могла быть предоставлена самой себе. Мы, к сожалению, живем на семи ветрах, если мы не будем развиваться, то мы попадаем просто в сферу российского контроля. В самой России дела обстоят примерно таким же образом, но там, по крайней мере, есть хотя бы сырьевая, ресурсная база, которая еще позволяет некоторое время им продержаться».

При этом сами белорусы, если судить по результатам опроса НИСЭПИ, охладевают к идее дальнейшего сближения с Россией. На условном референдуме по вопросу объединения Беларуси и России «за» проголосовало бы 24,8%, «против» — 52,4%.