Я родился в профессорской диссидентской семье и с детства ненавидел советскую власть и восхищался США. Поэтому вполне логично, что с начала перестройки я стал работать журналистом в либеральных СМИ, а также в качестве с правозащитника боролся с авторитарными режимами в государствах бывшего СССР. Увы, перебравшись на постоянное жительство в США, я не то чтобы отказался от своих взглядов, но внес в них существенную корректировку.

«Или холера, или революция»

Не секрет, что наши соотечественники, постоянно живущие в США, в большинстве своем ненавидят Владимира Путина. Увы, эта ненависть настолько сильна, что, по-моему, распространяется не только на российского лидера, но и страну в целом. Так, например, когда цены на нефть рухнули, американские русские с иронией писали в социальных сетях: «Сегодня заправлялся по два доллара тридцать центов за галлон (3.785 литра — И. Р). Мои соболезнования». Очевидно, что этих людей абсолютно не волновало, что падение цен на нефть, в первую очередь, скажется не на жизни верхушки страны, а на простых людях.

На самом деле, было бы все же несправедливым сказать, что эмигрантам совершенно безразлична жизнь их соотечественников. Но это скорее брезгливое сочувствие свысока к несчастным неудачникам, которым не удалось вырваться из этой «страшной страны». Из общения с американскими русскими у меня создалось четкое впечатление, что быть, условно говоря, дворником в США более престижно, чем профессором в России.

Если приезжий с родины скажет, что он чувствует себя там комфортно и не собирается эмигрировать, то скорей всего это вызовет раздражение и неприятие. Ведь, «всем известно, что если кто-то хорошо живет на Руси, то он, почти наверняка, бандит или жулик». На иностранцев же, которым нравится жить в России (а такие попадаются) смотрят и вовсе как на прокаженных.

«Россия — это страна, где всегда или холера, или революция», и под этой фразой и сегодня с удовольствием подпишется большинство американских русскоязычных. «Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, все», — писал о русских либералах Федор Достоевский. И это его изречение предельно точно характеризует и нынешних русских эмигрантов третей волны.

Неудивительно, что большинство этих людей стремится полностью раствориться в американском плавильном котле, то есть, по сути, перестать быть русскими. Например, один мой знакомый эмигрант критиковал живущих в США мексиканцев: «У них даже иммигранты во втором поколении продолжают говорить дома по-испански. Выходцы из бывшего СССР более успешны: дети наших иммигрантов уже говорят лучше на английском, чем на русском! Для них родной язык уже английский, а не русский». Однако и еще не ассимилировавшиеся русские эмигранты не доверяют таким же выходцам из России и предпочитают иметь дело «с более честными и надежными американцами».

Все империи распадаются

По мнению американских русскоязычных, в СССР было плохо просто все, а достижения в освоение космоса, полярных широт и даже в балете и спорте были возможны лишь, благодаря «преступному расточительству пускающего пыль в глаза тоталитарного режима». На человека же, высказавшего сожаление по поводу распада СССР, посмотрят со страданием: «Как можно быть таким невежественным? Все империи распались. Их время прошло!». При этом как-то забывается о том, что в Великобритании входят Северная Ирландия, Шотландия и Уэльс, во Францию Эльзас и земли басков, а в Испанию Каталония и автономия басков. Почему же тогда нельзя было сохранить, хотя бы союз славянских государств бывшего СССР?

К слову сказать, я при всей своей нелюбви к СССР, после своих многочисленных командировок в «горячие точки» агонизирующей империи был вынужден признать определенные плюсы советской системы. Так, за исключением Прибалтики и западной Украины, сепаратистские настроения практически полностью отсутствовали в СССР. Люди могли не любить коммунистов, но однозначно ощущали себя жителями единой страны, а в восточной Украине и вовсе ощущали себя русскими. Поэтому у меня создалось твердое впечатление, что национальные конфликты на постсоветском раздувались искусственно. Концепция же советских этнологов о «едином советском народе» не была такой уж абсурдной. В культуре разных народов СССР становилось все больше сходства. Так, когда я путешествовал по СССР, то меня везде считали «своим», и лично мне неприятно, что сегодня такое отношение ушло в прошлое.

Увы, когда я делился этими соображениями с соотечественниками в США, то меня обвиняли в откровенном шовинизме. У эмигрантов, кстати, очень популярна концепция «малой родины»: мол, можно воспринимать как родину свой город, подмосковную дачу, но любить, «считать своей» всю страну: просто ханжество. Правда, такая точка зрения противоречит отношению американских русскоязычных к США, которое они любят именно как государство, воплотившее их идеалы.

Ладно, в «империи зла» просто по определению не могло быть никаких достижений. Но и определенные успехи России в начале двухтысячных вызывали у эмигрантов если не раздражения, то зевотные позывы. К достижениям своей бывшей родины они были просто равнодушны: «Ну, и что? Ирландия тоже, например, была очень отсталой страной, а потом добилась определенных успехов. До США России все равно, как до луны».

Мне могут возразить, что большинство эмигрантов из бывшего СССР в США — не русские, а евреи. Да, это так. И, более того, на мой взгляд (у меня у самого бабушка еврейка), у этого народа действительно есть определенные основания смотреть на Россию не как на «родину-мать, а как на родину мачеху. Могу на собственном опыте подтвердить, что в СССР была создана такая атмосфера, что признаться в еврействе было стыдно. Все это так, но легче ли русским от того, что у евреев есть объективные причины не любить Россию?

В то же время, отнюдь неочевидно, что американские русские большие патриоты России, чем евреи. Практически все американские русские гордятся тем, что оказались в США и восхищаются этой страной, к своей же родине они, в отличие от евреев, просто проявляют обидное равнодушие. Однако в последнее время все большое количество американских русских начинает проявлять «интерес» к России.

Евгений Онегин по-украински

Здесь уместно привести пример Украины. Большинство украинских евреев поддержало последнюю украинскую революцию. По мнению председателя ассоциации еврейских общин Украины Иосифа Зисельса, «нынешнее противостояние в Украине — это выбор между европейской и евразийской цивилизациями, а как показывает исторический опыт, для евреев первое лучше».

Однако, из тех же соображений («жить с Европой») Майдан поддержал и ряд жителей Восточной Украины, являющихся украинцами лишь номинально. Эти люди не говорили по-украински и были воспитаны в русской культуре. Сегодня, чтобы стать европейцами, они готовы отказаться от своего культурного наследия. Многие из таких новоявленных украинцев выучивают украинский и начинают сознательно разговаривать на этом языке, чтобы подчеркнуть свой разрыв с имперским прошлым. «Скоро и „Евгений Онегин“ только на украинском будем читать. А что здесь плохого?! Ведь Шекспира мы на русском читаем?» — говорила мне знакомая русскоязычная библиотекарша — патриотка из Харькова.

Во многом в похожей ситуации оказались и американские русские. Конфликт Путина с Западом заставляет их выбирать: на чьей они стороне. Вполне логично, что большинство из них, видящих перед собой каждый день «преимущества западной цивилизации», склоны обвинять Кремль. Интересно, что часто русофобы-русские (возможно, как неофиты) гораздо радикальнее, чем евреи. Так, одна моя знакомая из Сан-Диего на полном серьезе доказывала мне, что крымские русские не могут решать судьбу полуострова, так как не являются автохтонным народом. Женщина даже верила, что есть какая-то декларация ООН о том, что территориальное устройство региона могут решать только автохтонные народы. Эта же дама поведала мне, что американцы — по терминологии братьев Стругацких — «прогрессоры», и главная задача внешней политики США — нести свободу и демократию в «варварские» страны.

Ненавистные совки

Эмигранты не любят «совков». Причем этот термин применяется в очень широком смысле и близок по значению к полюбившемуся незалежным слову «ватник». Совок необязательно должен жить в СССР, но должен быть «продуктом тоталитарной социалистической системы». Ненависть к совкам столь велика, что, похоже, на них не следует распространять нормы морали.

В этом смысле очень примечательна публикация на сайте любимого эмигрантами и близкого им по духу радио «Свобода». Корреспондент этой организации Роман Супер побывал в Северной Корее, а потом в своей статье попросту написал донос на своего гида и по совместительству работника спецслужб. Соглядатай выпил лишнего и доверительно сообщил господину Суперу о своих разногласиях с северокорейским режимом, о чем корреспондент и написал в своей статье, снабдив ее фотографией корейца. Журналиста совершенно не волновало, что после этого доноса его гид, у которого, кстати, есть жена и шестилетняя дочка, может оказаться в концлагере. Я было решил, что поддонком является только господин Супер, и написал в комментарии к статье на сайте, что информация о гиде должна быть удалена. К моему удивление руководство «Радио Свобода» к моему совету не прислушалось, а читатели сайта считали поступок Романа Супера вполне нормальным. Один известный в прошлом московский правозащитник, героически боровшийся с тоталитарными среднеазиатскими режимами, а ныне исследователь в одном из европейских университетов написал мне следующее: «Статья — великолепная, а аборигены разберутся между собой сами».

«Не забывайте об антироссийской линии»

В отличие от российских эмигрантов, американцы, как рядовые, так и профессионалы (политологи, политики) к России как раз относятся с большим уважением. Более того, здесь достаточно популярны рассказы о якобы особых талантах русских.

Увы, вполне дружелюбно относясь к русским, американцы по-прежнему не доверяют России. Так, например, на Западе считается нормальным, что Великобритания и Франция считают свои бывшие колонии зоной своих жизненных интересов, однако восстановление влияние России на пространстве бывшего СССР воспринимается не только как очень опасное, но и не допустимое.

Американцы не против, чтобы Россия была экономически сильной страной, но любые ее попытки быть геополитической сверхдержавой (пусть даже на региональным уровне) воспринимаются как угроза безопасности западной цивилизации.

Во многом такое отношение связано с тем, что время холодной войны оставило больший след в сознании американцев, чем у советских людей. И это объяснимо. Если советская пропаганда не могла допустить даже мысли, что американским солдатам удастся вступить на советскую землю, то в США тема нашествия «красных» обсуждалась часто и основательно. В американских школах даже «репетировали» налеты советской авиации. По команде учительницы «Русские!» дети должны были успеть залезть под парты.

К тому же недоверие американцев к России подогревается стараниям американских советологов. После распада СССР их финансирование существенно ослабло, и, чтобы сохранить хоть какие-то «ручейки денег», специалисты по России просто вынуждены раздувать идею об опасности и непредсказуемости Кремля. «К сожалению, наша деятельность предельно политизирована. Мой совет, если хотите работать в США: не забывайте об антироссийской линии», — сказал мне один знакомый американский политолог.

И, наконец, недоверие Запада к России имеет очень давние исторические корни и возникло задолго до образования СССР. Как иронизировал Редьярд Киплинг: «Русский привлекателен как самый западный из восточных; но если он начнет претендовать на то, чтобы его считали самым восточным из западных, то будет казаться невыносимым».

Резкое падение уровня жизни в России, вызванное западными санкциями, американские эмигранты однозначно ставят в вину Путину: «Простым людям совершенно ненужно это мнимое величие России, а сегодня они вынуждены страдать из-за глупых геополитических амбиций диктатора». Верна ли такая точка зрения? На самом деле, это вопрос философский. Из того же разряда, что важней: колбаса или свобода. Проблему можно поставить и по-другому: может ли правитель (как это неоднократно и бывало в российской истории, вспомним, хотя бы Петра Первого), ради будущего в
еличия страны идти наперекор воли народа, жертвовать его благополучием?