Тема контроля за расходами старая, но в последнее время ее обсуждение возобновилось. Нельзя мыслить бухгалтерски, с точки зрения доходов бюджета. Логика у идеи есть, но неясно, как наладить контроль: нельзя переходить к налогообложению разницы между оценкой богатства и декларируемых доходов напрямую, отмечает замминистра финансов Илья Трунин. Представитель ФНС не комментирует идею.

Данных у ФНС для такого контроля достаточно, считают чиновники. Например, при постановке автомобиля на учет ГИБДД передает данные налоговикам – для транспортного налога, рассказывает один из них, о покупке недвижимости налоговики узнают от Росреестра, можно получить и сведения о банковских счетах. Но использовать эти данные для доначисления НДФЛ физическим лицам нельзя, предупреждает чиновник. Нужно обнаружить доходы, с которых не был уплачен налог, объясняет партнер Taxadvisor Дмитрий Костальгин. Сейчас НДФЛ с вмененного дохода уже взимается, рассказывает он: например, при продаже квартир, если она во владении меньше трех лет, налог рассчитывается от кадастровой стоимости независимо от того, какая цена указана в договоре.

До 2003 г. в Налоговом кодексе были ст. 86.1–86.3, по которым налоговики могли контролировать расходы физических лиц. В 1990-е гг. даже была специальная декларация о расходах (см. врез), вспоминает бывший замминистра по налогам и сборам Дмитрий Черник, но было совершенно не ясно, как определить, откуда у человека доход: купил квартиру на деньги, которые занял, или на незадекларированные средства.

На этот раз реализовать идею будет тоже непросто, признают собеседники «Ведомостей». «Самое сложное – определить доходы», – говорит бывший финансовый чиновник. «А что если у меня $100 млн кэшем под подушкой лежат?» – фантазирует он. Непонятно, за какой период учитывать доходы, рассуждает Костальгин: может, человек копил всю жизнь. По налоговым нарушениям срок давности и период проведения проверки – три года, по уголовным – 10 лет.

Несовпадение расходов и доходов – фикция, согласен федеральный чиновник, выявить различия за 10 лет просто невозможно. Другое дело – обязать декларировать определенные активы раз в год, рассуждает он, и если человек через полгода после отчетности купил квартиру, стоимость которой выше доходов, можно при проверке смотреть на задекларированные активы. Но вводить такие декларации нужно только для узкого круга лиц, продолжает он, иначе это дополнительная нагрузка на людей. И так 15% всей налоговой задолженности (в марте – свыше 1,2 трлн руб.) приходится на физических лиц, рассказывал сотрудник налоговых органов. Альтернативой может стать похороненная идея Минфина ограничить расчеты в наличных деньгах, рассуждает чиновник финансово-экономического блока, тогда будут сразу видны покупки, и не только квартир и машин, но и более мелкие.

Механизмы контроля за расходами сегодня уже есть, отмечает Трунин: большое число госслужащих, а также сотрудников госкомпаний ежегодно декларируют доходы, состояние и крупные расходы. Их данные сейчас никак не используются в налоговом администрировании, продолжает он, а то, что декларируется в госорганах и госкомпаниях, и есть данные о внешних признаках благосостояния.

Но переход к прямому налогообложению разницы между оценкой богатства и декларируемых доходов может повлечь за собой рост споров с налоговиками с неочевидным исходом, считает Трунин. В 2013 г. белгородские налоговики решили: если человек покупает дорогое имущество, а сведений о его доходах в инспекции нет, можно удержать НДФЛ – 13% стоимости покупки. Такой подход они применили минимум дважды, следует из решений Белгородского облсуда. Но в июле 2015 г. Верховный суд решил, что удерживать НДФЛ с расходов, если они превышали официальные доходы, нельзя. Судебное дело в Белгородской области привело к большому скандалу, который закончился принудительным разворотом практики, констатирует Трунин.

Даже если дать налоговым органам право задавать вопросы об источниках средств для крупных расходов (или остатков на счетах) за несколько лет, оно не может появиться прежде, чем пройдет несколько лет после принятия закона, отмечает Трунин. Более продуктивно – улучшить плохо работающий механизм налоговых проверок физических лиц, но обращать внимание нужно только на «группы риска», уверен он. По данным ФНС, за 2015 г. проведено 1269 выездных проверок, а доначислено только 2,6 млрд руб. (см. график).

После того как налоговики выявили незадекларированные доходы, простым доначислением все не обойдется, признает чиновник финансово-экономического блока. ФНС должна передать данные в правоохранительные органы, они – выяснить, легальны ли эти доходы, объясняет он: «Но это будет, по сути, уже террор всей страны – все будут бояться, что их расходы разойдутся с доходами и их будут таскать на допросы». В 1990-е гг. налоговая инспекция проверяла доходы, если человек отказывался платить НДФЛ, начиналось судебное дело, вспоминает Черник, крупные дела передавались в налоговую полицию. Такой контроль вряд ли даст бюджету дополнительные доходы, согласен чиновник финансово-экономического блока, но создаст дополнительную нагрузку на ФНС и население.

источник: cdn.vedomosti.ru