Когда выбирали порошенко никакой войны еще небыло

— Судя по всему, стреляют не только украинские солдаты, но в операции участвуют и боевики «Правого сектора» — они блокируют кареты скорой помощи. Активисты самообороны сообщили о десятках убитых. На моих глазах в одно из зданий пронесли нескольких раненых. Ведется шквальный огонь и происходят взрывы. Стрельба ведется с БТР, с крупнокалиберных пулеметов. Несколько единиц бронетехники горит. Слышна стрельба со всех сторон.

4 мая 2014 года
На Западе введена фактическая информационная блокада, в рамках которой сведения о происходящих на Украине трагических событиях блокируются.

«Показательно, что даже в кругах ОБСЕ никто не знает, что сегодня на Украине льется кровь и войска стреляют по безоружным людям. О какой свободе слова и свободе прессы можно говорить в таких условиях?» —

Мисс Мэй же плевать на мирных сирийских граждан.
Западу вообще — лишь бы свергнуть кого-то.

Мне плевать на авторские права и на саму новость, она неинтересна и бессмысленно.
Согласно правилам ресурса ты их нарушил

Вооружённый конфликт на восто́ке Украи́ны — боевые действия на территории Донецкой и Луганской областей Украины, начавшиеся в апреле 2014 года.

Датой начала конфликта считается 7 апреля 2014 года, когда и. о. президента Украины Александр Турчинов в связи с захватами административных зданий в Харькове, Донецке и Луганске и провозглашением Харьковской и Донецкой народных республик, объявил о создании антикризисного штаба и о том, что «против тех, кто взял в руки оружие, будут проводиться антитеррористические мероприятия». 14 апреля на сайте президента Украины был размещён текст указа № 405/2014 о начале антитеррористической операции на востоке Украины: «Ввести в действие решение Совета национальной безопасности и обороны Украины от 13 апреля 2014 г. „О неотложных мерах по преодолению террористической угрозы и сохранению территориальной целостности Украины“». Указ вступил в силу со дня опубликования

В ходе контратаки 17 апреля 10 повстанцев захватили телебашню на горе Карачун и возобновили вещание российских каналов. Тем временем украинские десантники уничтожили блокпост повстанцев в селе Сергеевка

18 апреля украинские спецслужбы совместно с персоналом телебашни вновь заблокировали российские каналы после чего покинули объект, а затем повстанцы повторно захватили его

Мир в Донбассе, однако, так и не наступил. 22 апреля на сайте Верховной рады было опубликовано заявление и. о. президента Украины Александра Турчинова с требованием к силовым структурам возобновить проведение «результативных антитеррористических мероприятий для защиты от террористов украинских граждан, проживающих на востоке Украины».

18 мая 2014 года силовики при поддержке тяжёлой артиллерии и штурмовой авиации предприняли очередной штурм по оси Славянск-Краматорск. В итоге им удалось прорваться в Краматорск, завязались уличные бои. По словам представителя народной самообороны города, колонна бронетехники в составе шести БТР не смогла продвинуться дальше моста в районе завода «Энергомашспецсталь». Подразделения украинских силовиков отошли в сторону горы Карачун.[103] В ходе ночных боев с 18 на 19 мая повстанцам удалось вернуть контроль над двумя ранее захваченными блокпостами.

WASHINGTON—Today’s headlines about Syria obscure a major triumph for Western policy. Ukraine seems to be heading toward an informal settlement largely on European and U.S. terms. Yet this success could threaten the very Western unity that brought it about. Over the past three months, Ukraine has witnessed a stable cease fire, partial withdrawal of military equipment, scheduling of federal instead of separatist elections, and a plan to bolster OSCE monitoring. Russian President Vladimir Putin seems resigned to pursue his aims primarily through economic and political means. In hard-headed Kissingerian terms, two years of conflict have shifted Ukraine from the Russian sphere of influence into the Western camp. Putin’s actions in Crimea have failed to undermine the post-Cold War global order elsewhere in the world. This marks a considerable Western achievement. Of course the result is not perfect. Crimea remains — and, realistically, will remain — Russian. Ukraine continues to be economically vulnerable. Complex negotiations will be required to unfreeze the conflict in its eastern provinces — and they may fail. For the moment, however, facing a no-win situation, Putin is playing along.

энергетической сверхдержавы