Академия наук изрядно поизносилась за годы реформы, начатой в 2013 году. Пять лет не избирала новых членов, а старые умирали… Говорят, за последние годы в связи с этой печальной статистикой освободилось сто (!) вакансий. Теперь настало время омоложения, прихода молодых, готовых бороться за науку членкоров и академиков. Оправдались ли надежды научного сообщества, не попали ли в списки избранных случайные люди, которых и учеными-то можно назвать с большой натяжкой? Все это «МК» выяснил, побывав на общем собрании РАН на Ленинском проспекте, где проходили выборы.

источник: mk.ru

Раньше Академия проводила выборы новых членов раз в два года. Последний же предвыборный период из-за реформы РАН, начатой в 2013 году, затянулся на целых пять лет. Все были в ожидании, поэтому, когда дана была отмашка, поступило сразу 2400 заявок. 13 отделений большой Академии представили свои кандидатуры. Однако по итогам третьего тура голосования их осталось 500 — около 200 были определены на вакансию «академик» и 300 — «член-корреспондент». Перед Академией стояла задача омолодить РАН на 5 лет, и она это сделала. Если до выборов средний возраст академиков приближался к 75 годам, то теперь он плавно приблизился к 70. Члены-корреспонденты снизили свой средний возраст с 70 до 65 лет.

«Эти выборы являются по сути революционными, — отмечает геронтолог Владимир Хавинсон, член-корреспондент РАН, — ведь привлечено большое количество людей моложе 51 года. И я поддерживаю это решение. Ведь в институте надо не только наукой заниматься, но и оснащать лаборатории, доставать реактивы, лабораторных животных… Человеку, которому больше 70 лет, это уже энергетически тяжеловато, силы нужны молодые».

«Никаких «глюков» — просто не договорились»

Но это, как говорится, мнение старшего поколения. А что скажет о выборах молодежь? «Никаких «глюков» и подтасовок не было, — поделился с нами один из молодых членов академии (ему около 40 лет), — я доволен выборами по нашему отделению химии. За кого особенно рад? За наших молодых кандидатов, которые прошли в членкоры, — за Володю Иванова, директора Института общей и неорганической химии, его коллегу Юлию Горбунову, для которой это была уже вторая или третья попытка. Одно разочарование — некоторых вакансий, на которые могли бы претендовать талантливые ученые, просто не образовалось. И претендентов было много, а из-за борьбы научных школ между собой ни один из кандидатов не набрал нужное количество голосов. Так не появилось у нас ни академиков, ни членов-корреспондентов по секции физической химии и по одной из секций отделения материалов».

Подобная ситуация произошла и в отделении энергетики, и в других отделениях. Несколько возможных вакансий, по сути, пропали только из-за того, что люди не смогли «заранее договориться», — так считает большинство. «Это все из-за нехватки информации, — считает академик-биотехнолог Алексей Егоров. — Специфических новых направлений в науке появляется много, и не все о них знают. Так же, как и о людях, которые ими занимаются. Надо кандидатам активнее презентовать себя».

Всегда ли семейственность в науке на благо?

Но вот где академики превзошли себя по коммуникабельности, так это в медицинском отделении: от него оказалось больше всего членов и меньше всего упущенных вакансий. Договориться, по-видимому, было нетрудно: судя по выборным спискам, добрая половина уже действующих академиков привела на вакансии членкоров своих отпрысков, смену себе готовят.

Так, в члены-корреспонденты избрали профессора Алексея Тутельяна, сына директора Института питания РАН Виктора Тутельяна, сына директора Государственного научного центра дерматовенерологии и косметологии Анны Кубановой (говорят, что счетная комиссия, которая определяла кандидатов в членкоры, была устроена прямо в кабинете мамы)… А вот дочь прославленного врача академика Чазова, Ирина Чазова, пошла еще дальше — в академики.

«Что касается Кубанова, не могу ничего сказать о нем, я его не знаю, говорят, что были его перевыборы и он прошел с большим трудом, — комментирует нам такую преемственность поколений клиницист Владимир Хавинсон. — РАН большая, безусловно, есть один процент «особых» случаев… Дочки, сыновья… Но это же ничтожный процент, по которому нельзя рисовать общую картину. Те люди ничем не лучше и не хуже других, просто они получили административное преимущество… Но что касается Ирины Чазовой, она точно достойна звания академика, у нее огромное количество опубликованных работ. Поверьте, я говорю так не в плане подхалимажа, я человек независимый».

Также мой собеседник в числе достойных звания члена-корреспондента выделил профессора из Института эпидемиологии Мусу Хаитова — сына академика Рахима Хаитова. «Сын, как и отец, — большой умница», — не сговариваясь, подтвердили мне слова Хавинсона сразу несколько действующих членов РАН. Причем отец у сына был научным консультантом. Получается, не всегда династии в медицине — это плохо.

Почти хором мне хвалили избранного членом-корреспондентом РАН одного из лучших хирургов России, главврача Боткинской больницы Алексея Шабунина, ставшего академиком директора Института биомедицинской химии Андрея Лисицу. Последний, похоже, установил рекорд по возрасту — этому новоиспеченному ученому мужу всего сорок! И никакой протекции! Говорят, раньше, в СССР, в Академию избирались такие 30–40‑летние академики, так что и теперь начало положено.

Другой своеобразный рекорд установил директор Института профилактической медицины Сергей Бойцов, он в течение пяти (!) избирательных кампаний выдвигался на вакансию члена-корреспондента и вот наконец прошел.

А куда деваться? За столь долгий срок, что в Академии не было выборов, в ней, по словам Владимира Хацкелевича, умерло более ста человек, надо восполнять пробел. «Нация стареет, цивилизация стареет, а между тем в РАН геронтологию не вывели в этот раз в качестве отдельной вакансии. Я единственный геронтолог в Академии, и это возмутительно!».

«По поводу Дворковича никаких подозрений»

В отделении физики очень рады за выбранного академиком директора крупнейшего в стране Института ядерной физики им. Будкера РАН 51‑летнего Павла Логачева.

В отделении нанотехнологий и информационных технологий сожалеют, что не прошел в члены-корреспонденты достойнейший этого звания ученый Александр Соболев из Института биологии гена РАН. «Видно было, что это очень достойный человек, но как-то его не сильно знают, — комментирует ситуацию член президиума РАН академик Александр Асеев. — В итоге его место занял более известный ученый. Известным быть в науке важно». Задаю ему вопрос про скандально большое количество династий в РАН у медиков. «Это в традициях медицинского отделения, — отвечает он, — они недавно к нам (к большой академии) примкнули… Но знаете, не всегда это бывает плохо. Вот приведу вам пример по одной из секций нашего отделения, где членом-корреспондентом РАН избрали Дворковича А.В. Не подумайте, что это наш вице-премьер, — речь идет о его племяннике. И ни у кого не было подозрений, что кто-то его двигал, этот довольно молодой человек сам очень хорошо работал в области информационных технологий».

Когда Крым не совсем наш

В уставе Академии написано, что звание «академик» и «член-корреспондент» дается ученому «за вклад в российскую науку». Исходя из этого пятерым ведущим ученым Крыма, вкладывавшим последние годы в науку украинскую, увы, мест в РАН не дали. Исключение сделали только для ректора бывшего Крымского медуниверситета Анатолия Бабанина (его избрали членом-корреспондентом РАН), директора Института виноградарства и виноделия «Магарач» Анатолия Авидзбы (академик РАН), директора Института гидрофизики Виктора Егорова (академик РАН) и директора Никитского ботанического сада Юрия Плугатаря (член-корреспондент РАН).

«В свое время, еще в 2007 году, я был избран иностранным членом РАСХН, и сейчас, как говорят в спорте, взял черный пояс: стал действительным членом большой Российской академии наук, — говорит новоиспеченный полноправный член РАН Анатолий Авидзба. — Обидно, что некоторые мои коллеги, которых я также считал достойными этого звания, не были выбраны. Особенно сожалею по поводу кандидатуры Федора Федоровича Адаменя, который проходил по сельскохозяйственному отделению. Это очень известный ученый, талантливый агроном».

Ну что можно сказать на это? Говорят, не все мерится званиями, вот, к примеру, у доктора Леонида Рошаля нет ни звания членкора, ни академика РАН, но все и без того его знают и почитают.

Главное сейчас для помолодевшей отечественной науки — срочно решить вопрос с организацией своего труда. Как ни крути, тандем РАН-ФАНО не складывается. Значит, кто-то должен уступить. Суть предложения, прозвучавшего во время общего собрания в стенах РАН, состоит в том, чтобы вывести всю академическую науку из-под Минобрнауки, создать отдельное Министерство науки или Комитет по науке и технологиям, а ФАНО сделать одним из его структурных подразделений, чтобы хозяйственная составляющая ни в коей мере не довлела над научным творчеством.

Наталья Веденеева