Без лидирующей роли США в сохранении сплоченности европейских стран в их противостоянии Путину, Запад перед лицом российской агрессии утратит свою решимость.

опять выиграет

источник: inosmi.ru

Дональд Трамп — американский Горбачев?

Марсело Монтес (Marcelo Montes)

Реалистичный подход — один из самых надежных в системе международных отношений — рассматривает перемены на мировой арене лишь в смысле изменений (и то нечастых) в международной структуре власти. В этом смысле не имеют особого смысла и значения перемены, произошедшие внутри власти, внутри национального правительства. Венесуэла во главе с Уго Чавесом, Россия с Владимиром Путиным в Кремле или США с Обамой в Белом доме никак не повлияли и не влияют на барометр мировой власти. Не повлияли на нее ни теракты 11 сентября, ни ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России — прим. ред.). В результате такие классические авторы-реалисты, как Ганс Моргентау (Hans Morgenthau), Джон Миршаймер (John Mearsheimer) и Генри Киссинджер (Henry Kissinger), отвергают идею однополярного мира во главе со США, выступая за соглашения о равновесии власти между ведущими державами, например, постоянными членами Совета Безопасности.

Конструктивисты, в свою очередь, считают, что на миропорядок влияют внутренние изменения. Именно приход Михаила Горбачева к власти в СССР — а не Папа Иоанн Павел II, Рональд Рейган или военная неудача советских войск в Афганистане — предопределил конец двуполярной системы, созданной в 1945 году после окончания Второй мировой войны. Реалисты не почувствовали и, по сути дела, недооценили это внутреннее дело. Реальность мировой власти была значительно нарушена тридцать лет тому назад. Упадок СССР, начиная с 50-х годов, уже прогнозировали многие советские интеллектуалы, подвергнувшиеся за это остракизму в научных кругах. Несмотря на намерения Горбачева укрепить СССР, он привел его к краху.

Победа миллиардера Дональда Трампа в США застала всех врасплох, как и приход к власти Горбачева. Уже давно говорят и о закате США, возможно, со времен Пола Кеннеди (Paul Kennedy) и его блистательной работы о краже империй, написанной под самый конец холодной войны. Иммануил Валлерстайн (Immanuel Wallerstein) недвусмысленно указывает на то, что теракты 11 сентября, нанесенные по символам могущества американской власти после распада СССР (при помощи угнанных самолетов), свидетельствуют о том, что упадок США начался уже давно. Он проявляется во многом: в помешательстве всего населения на оружии, в серьезных проблемах со здоровьем, в частности, связанных с ожирением и распространением наркотиков среди подростков и молодежи, в глубочайшем неравенстве в самых различных областях, военных поражениях на Ближнем Востоке, в посредственности президентов, начиная с Рональда Рейгана.

Сегодня многие выражают озабоченность в связи с якобы болезненной реакцией в мире на заявления Трампа. Они предрекают торговые войны, строительство всевозможных стен, усиление ксенофобии, расизма, протекционизма. По их мнению, этот американский Адольф Гитлер, как это зачастую бывает в периоды между войнами, если его не остановить — с помощью, в том числе, политического суда и даже физической ликвидации — может развязать тяжелейшие военные конфликты.

Но дело может принять и другой оборот, подобно тому, что произошло в 1989 году с СССР. Только в данном случае потрясения коснутся США, хотя, возможно, результаты будут более благоприятными. Политика Трампа может привести к образованию новых альянсов с Россией и Израилем, с Турцией и Японией и к ослаблению связей с Европой и Китаем, государствами Юго-Восточной Азии и Мексикой. Все это вовсе необязательно будет иметь негативные последствия. Может прекратить свое существование НАТО, сократиться Европейский Союз и так далее. Но главное, что приход к власти Трампа может обернуться катастрофой непосредственно для США: Калифорния и ряд других штатов требуют независимости, от Мексики исходит мирная, но постоянная угроза, как предсказывал профессор Сэмюель Хантингтон. В результате социальных протестов страна становится неуправляемой, начинаются репрессии и милитаризация, Республиканскую партию терзают сомнения по поводу ее нового лидера, Демократическая партия переживает глубокий кризис.

Все это может произойти в ближайшие месяцы или годы. Уже в декабре, если премьер-министр Италии Маттео Ренци потерпит поражение после проведения конституционного референдума, это может спровоцировать кризис наподобие Брексита. А в следующем году, если к власти придут праворадикалы в лице «Национального фронта» во Франции и партии «Альтернатива для Германии», соответственно, в Германии, Евросоюз может потерять ряд членов. К 2018 году в Совете Безопасности ООН будет пять стран, во главе которых будут стоять уже известные Владимир Путин и Си Цзиньпин, а также недавно избранные Дональд Трамп и Тереза Мэй, и к ним вполне может присоединится Марин Ле Пен. Это создаст такой баланс сил, о котором мечтают реалисты, но с совершенно невообразимыми лидерами, хотя и неагрессивными.

В период с 1989 по 1991 год события стали стремительно разворачиваться таким образом, что СССР развалился как карточный домик, хотя незадолго до этого считался всемогущим государством. США во главе с Трампом, который хочет реанимировать свою страну, как ранее пытался сделать Михаил Горбачев с СССР, демонстрируют очевидные признаки истощенности и нежизнеспособности на внутреннем и международном уровне. 8 ноября войдет в историю как начало конца США, столько раз предрекаемого, хотя и неожиданного? Это является истинной причиной радости российского президента, который сейчас может наблюдать за повторением истории, которого он так ждал, будучи сотрудником КГБ в Дрездене 27 лет назад?

Марсело Монтес — эксперт в области политологии, международных отношений, консультант и аналитик-международник.

Первоисточник: Donald Trump, ¿el Gorbachov norteamericano?
Marcelo Montes
16 de noviembre de 2016

источник: img.gazeta.ru
Ловушки Трампа
17.11.2016, 08:31

Федор Лукьянов о том, чего ждать России от «новой» Америки

Победа Дональда Трампа на президентских выборах в США вызвала всеобщий ступор. Россия, напротив, переживает радостное возбуждение. Это объяснимо, если вспомнить характер прошедшей в Америке кампании — сами демократы настойчиво повторяли, что победа Трампа будет победой Путина. Но реальные перспективы — не двусторонних отношений (которые вообще у нас стабильно колеблются по одной и той же кривой от обострения к разрядке и обратно), а мирового контекста — явно еще только будут проясняться.

Успех Дональда Трампа знаменует завершение этапа и смену вех в глобальной политике. И именно этот сдвиг определит все остальное, включая и то, что будет происходить между Россией и Соединенными Штатами.

Победа Трампа на выборах — политический аналог банкротства системообразующего банка Lehman Brothers в сентябре 2008-го.

Это событие, по общему тогда мнению, не могло случиться, потому что не могло случиться никогда. Мировой финансовый кризис, спровоцированный этим крахом, запустил обратный отсчет неолиберальной глобализации, начавшей набирать обороты с концом коммунизма и исчезновением СССР. Повышение роли государства, национализация рыночных убытков ради поддержания общей стабильности, рост (хотя изначально и не драматический) протекционистских устремлений — все это развернуло тенденцию в другую сторону, противоположную дальнейшей либерализации мировой экономики.

Экономический тренд, проявлявшийся все более явно, вступал в диссонанс с политическим. Точнее, в политическом поведении ведущих стран, прежде всего США и Европы, начались перемены, но они камуфлировались активизацией прежней риторики, свойственной времени расцвета либерального мироустройства. Наиболее яркий пример — Барак Обама. Он победил на выборах в ноябре 2008-го, то есть в разгар финансового кризиса, и лучше многих в своей стране понимал, что мир кардинально меняется, а Америка не сможет вести себя так, как раньше. Доминирование уходит в прошлое, и нужны другие приемы. Но преобразовать это понимание в действенную стратегию Обама не смог, и внешнеполитическая часть его президентства оказалась странной.

По сути, крайне осторожный подход и избегание излишних рисков, осознание, что Америка должна всерьез заниматься внутренними проблемами, не может быть везде и не способна на все. Однако прямо заявить это Обама то ли не хотел, то ли не мог. И фактическая сдержанность компенсировалась усиленной риторикой относительно американской исключительности, а также и оценочными публичными высказываниями о других странах и лидерах, российский президент относился к числу излюбленных персонажей такого рода.

В итоге разочарованными остались все: и многие горячие сторонники, и оппоненты. А главное — в мире возникло ощущение того, что Америка не знает, чего хочет, и непонятно, можно ли на нее полагаться.

Фактически Обама приступил к демонтажу глобальных обязательств Соединенных Штатов, публично говоря противоположное. Трамп открыто провозглашает то, что Обама сказать не решался: США собираются сосредоточиться на своих интересах и больше не хотят нести бремя глобального начальника.

Для Трампа принципиально важно понятие престижа и уважения (это в духе классического толкования международных отношений), так что применение силы совсем не исключается. Но только не по идеологическим причинам — идея силовой «коррекции» других стран ради того, чтобы там восторжествовала какая-то определенная политическая модель, будущему президенту глубоко чужда.

Идея «величия» (ключевой лозунг победителя — вернуть Америке величие) в его понимании не равна глобальному лидерству.

Более чем символично, что Трамп победил соперника по фамилии Клинтон, ведь именно с этой фамилией связан расцвет американского глобального доминирования после 1992 года. То есть, как Lehman Brothers восемь лет назад, сейчас вылетела в трубу казавшаяся незыблемой концепция.

Эпоха Клинтона – Буша, при всем их антагонизме, составляла один период — становление и взлет США в качестве единоличного мирового полицейского, имеющего право вмешиваться в любые дела по мере необходимости и обустраивать всеобщий порядок. Это был результат нежданной и потому довольно ошеломительной победы Вашингтона в «холодной войне». Победы столь легкой на финальной стадии, что она породила ощущение, будто теперь возможно все.

Эпоха Обамы – Трампа, сколько бы она ни продлилась, — время возвращения на более умеренные позиции национальных интересов, признание факта «имперского перенапряжения». И приведения политической оболочки, риторики в соответствие с экономическими тенденциями.

Величие для будущего хозяина Белого дома — что-то вроде «блистательного эгоизма».

Америка занимается собой, показывает всем пример того, как решать собственные проблемы, а вмешиваться где-либо в мире стоит только для того, чтобы напомнить о том, кто самый сильный, и не допустить появления системного оппонента. Главное направление — что-то вроде «нового курса» Рузвельта, но, конечно, применительно к условиям XXI столетия: создание новой масштабной инфраструктуры в Соединенных Штатах, стимулирование спроса, возвращение производств, рабочих мест. Это далеко от глобальных идеалов предшествующего периода.

Что означает для мира отказ США от крайней формы внешнего интервенционизма, который они практиковали в 1990-е и 2000-е годы? Сколько бы ни костерили гегемонизм Вашингтона, за два с лишним десятилетия все к нему привыкли (что неравнозначно «согласились»). Отсюда и растерянность сегодня повсюду: в Европе (тяжелая депрессия), в Азии (настороженное непонимание).

Москве надо быть готовой к тому, что Трамп как человек прагматического склада ума попытается, свалив все проблемы на предшественника, втянуть Россию в содействие новому курсу США на мировой арене.

В первую очередь речь пойдет о Китае и предложении «отодвинуться» от Пекина в обмен на какие-то послабления со стороны Америки.

Делать этого нельзя, потому что у России в незападном мире и так репутация партнера, который готов ринуться к Соединенным Штатам, отбросив другого собеседника, как только Вашингтон поманит. В последние годы это реноме стало уступать место более солидной картине, но разрушить ее легко.

Другая ловушка — Ближний Восток. Идеал Трампа — забыть об этом регионе как о страшном сне. Полностью воплотить его в жизнь не получится, но почти неизбежно резкое падение интереса и готовность, возможно, даже «уступить» площадку России. Америка, в конце концов, далеко, а региональные игроки, кажется, вполне готовы воспринять Россию как новую инкарнацию СССР, который присутствовал на Ближнем Востоке системно.

Взвалить на себя бремя можно, но неизвестно, что делать с распадающейся реальностью.

У Советского Союза был хотя бы идеологический рычаг — верная или нет, но структурирующая идеология, которую предлагали партнерам. Сейчас ничего подобного нет.

Наибольшим соблазном грозит Европа, вечный источник российского вдохновения и комплексов. Трамп интересуется Старым Светом намного меньше, чем его предшественники, к тому же для политика, ориентированного на силу, феномен современной Европы, находящейся в кашеобразном состоянии, просто непонятен.

В самой Европе царит нечто вроде паники в связи с явлением Трампа. Конструкция Евросоюза переживает упадок, так что Россия может захотеть вновь в этом поучаствовать, восстановить часть из утраченных позиций. Тренд благоприятный, одно только минувшее воскресенье принесло победу на президентских выборах в Молдавии и Болгарии политиков, которые выступают за более близкие отношения с Россией.

Однако русская история свидетельствует о том, что всякий раз, когда Россия всерьез углублялась в европейские дела в надежде стать одной из вершительниц судеб континентальной Европы, это заканчивалось плохо — втягиванием в войны, перенапряжением и потерями. И отвлечением внимания от реальных проблем развития.

События последних лет привели к тому, что Россия начала диверсифицировать свою политику, занялась поворотом в Азию и начала избавляться от болезненной одержимости Западом, который отличал ее на протяжении минимум 200 лет. К тому же неопределенность в Азии, связанная прежде всего сейчас с американским фактором, открывает для России новые возможности, делает ее более интересным партнером. И вот там активизация куда нужней и полезней, чем в Восточной Европе.

Приход эпатажного миллиардера подводит черту под американоцентричным миром, в котором Москва так и не нашла себе понятного места. Отводившуюся ей ячейку в «Большой Европе» России занять не удалось — попросту не уместилась. На роль системного оппонента США она не тянула, но и подчиненное положение признавать отказывалась категорически. Непопадание ни в один предлагавшийся формат во многом и обусловило острый кризис середины 2010-х.

Если Соединенные Штаты снизят амбиции, точнее — обернут их внутрь, Россия, по сути, получит то, чего добивалась, — куда более многовариантную международную систему, где не играют по правилам, принятым когда-то без нее. Правда, по каким правилам там играют и хватит ли у России козырей, тоже еще предстоит выяснить.

… из-за ее продолжающейся агрессии против Украины. Вопрос о продлении санкций должен рассматриваться на заседании в следующем месяце, а Москва ничего не сделала для того, чтобы выполнить условия Запада. Наоборот, из-за атак российских военных в Алеппо...