Корабли и авиация НАТО официально завершили морскую операцию «Океанский щит» (Ocean shield) по борьбе с пиратством у побережья Сомали, которая продолжалась с 2008 года.

Как отметил 24 ноября представитель военного блока Дилан Уайт, глобальная среда безопасности драматически изменилась в последние годы, и Североатлантический альянс адаптировал под нее свои морские силы. В НАТО решили сосредоточить свои ресурсы на противостоянии нелегальным перевозчиками людей в Средиземноморье, а также на «сдерживании России» в Балтийском и Черном морях.

— Все корабли и военные самолеты альянса покинули зону проведения операции «Океанский щит», — сообщила пресс-служба НАТО. Последний наблюдательный полет в рамках этой операции совершил 21 ноября патрульный самолет датских ВВС.

В НАТО отметили, что с 2012 года у побережья Сомали не было зафиксировано ни одного нападения пиратов, тогда как на пике кризиса пиратства в 2010 году атакам подверглись более 30 торговых судов.

На официальном сайте НАТО отмечается, что корабли альянса выполняли задачи «по ведению наблюдения с вертолетов для отслеживания и идентификации судов в морском районе, а также помогали предотвращать захват судов и пресекать вооруженный грабеж».

Данные миссии осуществлялись с помощью постоянного соединения ВМС НАТО, в которое входили две постоянные многонациональные военно-морские группы — СНМГ-1 и СНМГ-2. Они поочередно сменяли друг друга в зависимости от потребностей Североатлантического альянса. В состав СНМГ-1 корабли выделяли Канада, Дания, Германия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Испания и США, в СНМГ-2 — Германия, Греция, Италия, Нидерланды, Испания, Турция, Великобритания и США.

С одной стороны, постоянная военно-морская группа НАТО (СНМГ) в Индийском океане была немногочисленна, и насчитывала, как правило, пять-семь кораблей из разных стран. Это не та, сила, которая могла бы напугать ВМФ РФ. С другой, такая переориентация ресурсов НАТО — продолжение долгосрочной стратегии военного блока, которая была озвучена в 2014 году, считает ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН Алексей Фененко.

— После воссоединения Крыма с Россией вице-президент США Джозеф Байден в Бухаресте четко заявил о необходимости противостоять растущей российской мощи на Черном море и о создании противовесов. Так, одной из контрмер, по его словам, является наращивание давления на Россию на Балтийском море, где пока позиции нашей страны слабее, и это надо использовать. Потом в Варшаве президент Барак Обама заявил о намерении США разместить американскую военную инфраструктуру в Восточной Европе, указав на три опорных союзника США в регионе — Румынию, Польшу и Эстонию. Также он призвал расширять партнерство НАТО с нейтральными странами — Швецией и Финляндией. Эти решения были закреплены Уэльским саммитом НАТО в сентябре 2014 года. Там же было принято решение об усилении обороноспособности восточноевропейских стран.

Если брать Черное море, то для нас неприятно, если американцы подпишут с Болгарией договор об аренде порта Бургас, о чем они давно договариваются. Или — с Грузией (об аренде порта Поти) и Румынией (порт Констанца). В таком случае США автоматически станут черноморской державой и разрушат существующий режим Черноморских проливов — Конвенцию Монтрё 1936 года, в соответствии с которой проливы открываются для военных кораблей нечерноморских стран только с согласия Турции.

В общем, через соглашение с Румынией, Болгарией, Грузией Соединенные Штаты могут получить постоянное военное присутствие в Черном море и будут вводить туда корабли по своему усмотрению. Поэтому нам необходимо вести переговоры с Турцией о сохранении существующей конвенции.

«СП»: — На ваш взгляд, возможны подобные негативные сценарии на Балтике?

— Они возможны, если, во-первых, произойдет размывание нейтралитета Финляндии за счет подписания соглашения о военно-морском сотрудничестве с НАТО. Во-вторых, если натовцы попытаются заблокировать наше морское сообщение с Калининградом через включение в альянс Швеции и Финляндии. В-третьих, если они продавят появление постоянной военно-морской базы блока на территории какой-либо из стран Прибалтики.

Начальник сектора военной политики и экономики Российского института стратегических исследований (РИСИ) Иван Коновалов полагает, что есть два фактора, влияющих на сворачивание натовской антипиратской операции.

— Во-первых, у Брюсселя, где находится штаб-квартиры НАТО, есть огромное желание любыми способами усиливать негативный информационный фон вокруг России. Поэтому нынешнее решение подается не иначе как «вот, смотрите, мы с пиратами не боремся только потому, что Россия гораздо их опаснее».

Во-вторых, альянс просто использует сложившиеся обстоятельства для оптимизации ресурсов. На побережье Аденского залива в Джибути находятся итальянский, американский, французский, японский и пакистанский военные объекты, строят свою базу китайцы, активно действуют Индия и различные ЧВК, которые защищают проходящие через этот район суда. Какой смысл там торчать и собирать корабли в постоянную военно-морскую группу, если в Индийском океане и так активно действуют разные силы в своих интересах.

«СП»: — С чем связано снижение активности сомалийских пиратов?

— Начиная с 2008 года, международное сообщество начало активно им противостоять, и им сильно досталось. Пираты, конечно, никуда не исчезли и продолжают действовать. Но если раньше они охотились за серьезными «клиентами» — танкерами и судами с оружием (в 2008 году пираты захватили украинское судно «Фаина» с вооружением на борту, в том числе с танками Т-72 — «СП»), то теперь обкрадывают яхты и рыболовецкие суда и стараются не связываться с международными перевозками. Хотя такие попытки все равно бывают, но их пресекают ЧВК. В общем, жизнь у пиратов уже не та, что была 8 лет назад, когда они действовали практически безнаказанно. У них были свои люди в Лондоне, на Суэце и т. д. Пираты просто так не нападали — они знали, зачем брать конкретный корабль и будет ли за него выплачена страховка… Сейчас такой бизнес разрушился, поэтому и натовцам нет нужны там присутствовать в составе СНМГ.

Научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий, главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов также считает, что антипиратская операция НАТО в Сомали с точки зрения пиара себя уже исчерпала — сообщений о захвате даже мелких судов в последние годы практически не было.

— Парадокс, натовцы с одной стороны — пугают всех и вся Россией, с другой — на самом деле взаимодействовали с Россией и Китаем в борьбе с сомалийскими пиратами. Видимо, чтобы убрать такую двусмысленность, и было принято решение о сворачивании операции.

Кроме того, объективно, у НАТО нет морских сил для присутствия во всех районах, а Средиземное море — это все-таки приоритетное направление для европейских стран с учетом ливийской ситуации, проблем с беженцами и усиления радикализма. Борьба с нелегальным трафиком беженцев стала насущной проблемой для европейских стран-членов НАТО.

Что касается «сдерживания агрессивной Москвы» — то это, на мой взгляд, обычный пиар на антироссийской почве и глубокого смысла риторика не несет. Про усиление позиций в Чёрном море натовцы могут говорить все что угодно, но в реальности там существуют ограничения на присутствие.

Руководство в штаб-квартире и в командовании коалиционными силами каждый день делают русофобские и популистские заявления, но на деле играют в перестановку пешек на шахматной доске, считает специалист по вопросам международной безопасности Виктория Легранова.

— У натовцев хорошо получается делать русофобские заявления и подхватывать фейковые снимки из игры «Flaming Cliffs 2» о якобы обстреле российской артиллерии украинской территории. По большому счету, все учения у российских границ сводятся к задействованию нескольких кораблей на море и пары рот на земле. С силами быстрого реагирования НАТО, о которых было объявлено с большой помпой, возникло много проблем, члены альянса не могут определить, кто конкретно будет отвечать за выделение тех или иных сил и средств. Размещение на ротационной основе четырех батальонов НАТО на территории Польши и стран Прибалтики проходит низкими темпами, и какой-то большой угрозы для РФ не несет.

Что касается ВМС, то тут похожая история. Ну не будут Дания или Нидерланды посылать по одному кораблю в Индийский океан, а «усилят» ими группировку кораблей в Средиземном море. И что? Скажем, в состав СНМГ-1 входил корабль ВМС Дании Esbern Snare и фрегат типа Lupo, которые имеют зенитные и противокорабельные ракеты, но, понятно, что с их помощью резко усилить мощь группировки и добавить «головной боли» Москве в Сирии нельзя. Более того — в отличие от американских кораблей, европейские фрегаты чаще всего не имеют возможности наносить удары по наземной инфраструктуре.

Учитывая ряд действующих соглашений, военный блок не может добиться постоянного присутствия сил в разных точках мира, поэтому действует на основе ротации. Но даже такая практика затруднительна в виду нынешнего состояния ВС европейский стран-членов альянса: для боевой службы не хватает кораблей, поэтому они вынуждены сворачивать операцию у берегов Сомали.