Контролируемые демократами «традиционные» СМИ и политики-демократы не устают разъяснять: все, что говорит и делает Дональд Трамп — неправильно.

Неправильно, говорят они, и все то, что он уже успел совершить по части международных дел. Но есть разница между дежурной и нескончаемой истерикой пропаганды и серьезным разговором.
Серьезнее всего прочего оказалась телефонная беседа Трампа с президентом Тайваня Цай Инвэнь. Вот тут уже тональность реакции перешла от пропаганды к нормальности, сменилась с «что он делает?!» на «что это он такое делает».

Позвонить может любой

Избранный президент США взялся за дело с удивившей всех энергией и решительностью. Он обогнал почти всех своих предшественников за несколько прежних десятилетий, объявив о многих ключевых назначениях уже в ноябре. Он также поговорил по телефону с множеством зарубежных лидеров, включая Владимира Путина. Демократы облили Трампа презрением по каждому назначению и каждому разговору. Чем же выделяется из этого ряда беседа с Цай?

Тем, что речь здесь о Китае, второй державе мира. Это очень серьезно. По сути, вопрос не только о том, кто будет первым мировым лидером в ближайшие десятилетия, но и о ключевом для США (и избирателей Трампа) вопросе о том, какой быть экономике США. Это — главное направление внешней политики страны, как бы кто-то ни уверял, что основная проблема Америки — это Россия.

И нигде эта связь экономической модели Америки с Китаем не высветилась так ярко, как в истории с тайваньским звонком. Он стал ключевым событием всего послевыборного разговора о будущем Америки.

Голоса пропагандистов в этом разговоре угасли в данном случае очень быстро — они сначала пытались объяснить, что Трамп настолько неграмотен, что не знает: Китай един, Тайвань — не самостоятельное государство, а остров с неопределенным статусом, и официальная американская дипломатия с Тайванем не общается (для этого есть сколько угодно неофициальных каналов). Каждая попытка признавать Тайвань страной по официальному протоколу неизбежно встречает жесткую реакцию Пекина. И если прежние президенты США избегали здесь лишних проблем, то что же делает Трамп? Он не знал, что нельзя было брать трубку?

Кстати, сам разговор был лишь вежливым обменом фраз. Дело в самом его факте — намеренной провокации против Пекина.

источник: cdn3.img.ria.ru
Избранный президент США Дональд Трамп. 3 декабря 2016 года

Конечно, позвонить не вступившему еще в должность Трампу может каждый, даже мы с вами. Другое дело, ответит ли он нам. В данном случае довольно быстро выяснилось, что никаких случайностей не было. Оказалось, что команда помощников выстраивала цепочку телефонных переговоров своего босса даже не после его победы 8 ноября, а до назначения кандидатом от республиканской партии (команда, кстати, куда сильнее, чем кому-то кажется). И звонок от Цай Инвэнь значился в приоритетах еще тогда, до номинации, о чем на Тайване хорошо знали.

Заодно стало понятно, что не случаен и задиристый твит Трампа в ответ на предсказуемое «нас не спросили» (китайский протест по поводу звонка).
«А Китай спрашивал нас, хорошо ли это — девальвировать свою валюту (чтобы нашим компаниям было труднее конкурировать), облагать большим налогом нашу продукцию, идущую в их страну (США этого не делает) или строить мощный военный комплекс в центре Южно-Китайского моря? Думаю, что нет», — написал Трамп.

Всего лишь бизнес

Итак, это политика — по сути, новая политика США в отношении Китая. В Пекине ее расшифровывают так: американцы знают, что Китай не манипулирует курсом валюты и что суверенная страна не обязательно спрашивает кого-то насчет своих действий. Но Трамп просто укрепляет свои переговорные позиции, еще даже не вступив в должность.

Начинает с жесткости, потом будет торговаться. Разговор как таковой еще не начинался. Однако не забудем, что американская экономика теряет свои глобальные преимущества — они в обороне. И не будем поддаваться на этот простой прием — сначала испугать, потом говорить всерьез.

Это всего лишь бизнес, и американские эксперты довольно быстро это признали. Трампу надоел хронический дефицит в торговле с Китаем, при том, что оттуда идут товары, произведенные на американские инвестиции — то есть с выводом производств из США в Китай. Печатать доллары, покрывая этот дефицит, страна больше не может. Вывод: производства надо возвращать в США, китайские товары надо в страну не пускать. Вот тогда и посмотрим, что останется от китайской мощи.

источник: cdn3.img.ria.ru
Президент Тайваня Цай Инвэнь во время телефонного разговора с избранным президентом США Дональдом Трампом. 2 декабря 2016 года

Но здесь есть два соображения. Одно касается США, другое — России. Первое: насколько удачным может оказаться такое вот «укрепление переговорных позиций»? Трамп не придумал новой китайской политики, он взял очень старую, идущую еще от Рональда Рейгана. Тот, правда, с Тайванем по телефону не переговаривался (последний звонок на высшем уровне состоялся в 1979 году!), но в целом «тайваньский фактор» использовал именно таким образом. Однако четверть века назад Тайвань имел для Китая большее значение, потому что их ВВП были сравнимы, а сегодня Китай, мягко говоря, посильнее, чем тогда. Так что Трамп использует Тайвань против Пекина не от хорошей жизни.

Второе соображение выглядит так: до какой степени Россия может и должна препятствовать нажиму США на нашего ключевого партнера в мире, Китай? Речь, конечно, идет «всего лишь» об условиях торговли Китая и Америки. Но если у Трампа все получится, то он действительно «сделает Америку снова великой». А Китай вернет на позиции, возможно, 90-х годов — позиции важной, но не главной державы мира.

Сегодняшние соображения географии, инноваций, перспектив роста и т.д. говорят о том, что все карты в руках Китая, и что лучшего партнера для нас не просматривается. А агрессивный стиль Трампа (он делает то, что считалось немыслимым) лишний раз подчеркивает, что США цепляются зубами за остатки лидерства и идут, по сути, на отчаянные шаги. Но, как минимум, осторожность в этой драке Москве просто придется проявлять.

Впрочем, если верно, что Трамп — это человек, умеющий заключать сделки, то Россия окажется не единственной страной, которая может поучаствовать в задуманном новым президентом переустройстве мира. В каком-то смысле нам всем в этом переустройстве придется участвовать и достигать баланса глобального влияния.