Администрация американского президента до сих пор не может решить, что именно предпринять в ответ на «российское вмешательство» в выборы США. Советники Барака Обамы опасаются, что применение многомиллиардного киберарсенала может вызвать ответную реакцию со стороны Москвы. И совсем не очевидно, кто потеряет больше в результате этого противостояния.

В течение последних четырех месяцев американские спецслужбы и помощники президента Обамы составляли список ответных мер на «российские хакерские атаки», пишет The New York Times. Среди вариантов были и очевидные – «разоблачение финансовых связей Владимира Путина с олигархами», и инновационные, включающие манипуляцию с компьютерным кодом, который Москва использует в разработке своего кибероружия.

Но хотя накануне Обама пообещал «отправить России четкий сигнал» в виде наказания и сдерживания, некоторые варианты были отвергнуты как неэффективные, другие – как слишком рискованные. Если бы выбор был лучше, то президент предпринял бы что-либо уже сейчас, отметил один из участвующих в обсуждении этого вопроса чиновников.

Идея о разоблачении связей Путина с олигархами была отклонена после того, как некоторые помощники убедили президента, что россиян это не шокирует. Тем не менее, открытым остается предложение лишить приближенных российского лидера доступа к их «тайным счетам» в банках Европы и Азии.

Некоторые советники Обамы также высказались за ограничение международного передвижения высокопоставленных сотрудников ГРУ. По мнению американских спецслужб, именно российская военная разведка стояла за кражей писем национального комитета Демократической партии и руководителя предвыборного штаба Хиллари Клинтон.

Агентство национальной безопасности и Киберкомандование США, которое отвечает за проведение боевых операций в компьютерной сети, выступили с другими идеями. Однако Пентагон отверг, по крайней мере, часть из них.

Разведслужбы предлагают использовать «киберарсенала мирового уровня», на создание которого администрация Обама потратила миллиарды долларов, чтобы разоблачить или нейтрализовать излюбленные хакерские программные средства российских шпионов. Это станет своего рода «цифровым упреждающим ударом». Однако выбор целей и аккуратность ответных мер может грозить обнаружением программ, которые США «упорно взращивали и внедряли в российские сети на случай будущих киберконфликтов».

В августе выяснилось, что АНБ использовало собственные инструменты для взлома иностранных компьютерных сетей. А значит, есть вероятность, что «русские уже находятся внутри американской сети и предупреждают, что могут ответить аналогичным образом».

Все это заставляет Обаму задуматься о том, как Москва может усилить конфронтацию и не потеряют ли США в итоге больше, чем Россия. «У него нет на руках отличных вариантов», – подтверждает бывший ведущий советник президента по вопросам нацбезопасности и экс-посол Майкл Макфол.

И все же президент пришел к определенным выводам: хуже неприменения оружия только его неэффективное применение. Он отказался от большой символической демонстрации силы, заметив, что таким образом США «могут напугать русских». Главная цель, по словам Обамы, найти такую ответную меру, «которая повысит ставки для них, если они продолжат вести себя так в будущем, но не создаст проблем для нас».

Вмешательство в выборы других стран – довольно старая практика, подчеркивает издание. И несмотря на выказываемое республиканцами и демократами негодование по поводу действий России, не стоит забывать, что манипуляция выборами – это «искусство, доведенное Америкой до совершенства».

ЦРУ пыталось повлиять на итоги итальянских выборов в 1948 году, чтобы не допустить к власти коммунистов. Пять лет спустя американские и британские спецслужбы организовали переворот, чтобы свергнуть демократически избранного премьер-министра Ирана Мохаммеда Мосаддыка.

Похожие случаи в течение последующих лет наблюдались в Гватемале, Чили и даже Японии. Либерально-демократическая партия этой страны обязана своим приходом к власти в 1950-х тайной финансовой поддержке ЦРУ.

Ситуации этого года отличается лишь тем, что вмешательство было направлено против самих Соединенных Штатов и что современные технологии позволили Москве повысить действенность своих усилий с помощью социальных сетей и новостных организаций, которые цитировали просочившуюся электронную переписку.

В течение последних нескольких месяцев администрация, которая гордилась своей работой в области киберзащиты и кибернападения, извлекла суровый урок. Когда дело дошло до выборов 2016, «экономически слабая Россия, которую Обама пренебрежительно называл неспособной расти или развиваться, использовала огромные дыры в американской системе в свою пользу».

Обама признавался, что он впервые услышал об атаках на Национальный комитет демократов в начале лета или спустя девять месяцев после того, как ФБР предупредило рядовых членов организации о том, что произошло. И как очевидно теперь критически важный момент был упущен. Если бы действующий президент «незамедлительно обличил русских, то США могли поставить крест на хакерской кампании до того, как они собрали и опубликовали тысячу электронных писем».

Теперь вопрос, стоящий перед Обамой звучит так: насколько открытыми должны быть ответные меры. Президент предложил действовать «деликатно», чтобы не обострить конфликт. Но политтехнолог Джозеф Най, специализирующийся на так называемой мягкой силе, отмечает: «Часть этих мер должны стать общеизвестными, чтобы сдержать не только русских, но и всех остальных [от вмешательства в будущие выборы]».

Возможно, рассуждает Макфол, самым значительным вкладом Обамы может стать открытая публикация детального расследования «российской кибератаки», которое он поручил провести спецслужбам. Это, по словам бывшего посла, приведет к разбору дела в конгрессе независимо от позиции Дональда Трампа по поводу «взлома».

Между тем демократы требуют от Обамы дальнейших действий. Член палаты представителей Адам Шифф заявил, что ответ должен сочетать «дополнительные экономические санкции и секретные меры, чтобы русские понесли плату за свое чудовищное вмешательство в наши выборы». При этом он выразил серьезное сомнение, что новый президент пойдет на подобные действия.