Как жила и работала руководитель фонда «Справедливая помощь» Елизавета Глинка

В это просто невозможно поверить.

Человек, который спас сотни жизней, погиб. Она была невероятной, особенной, сильной, строгой, душевной, любящей. Была. Доктор Лиза погибла.

Весь день к офису «Справедливой помощи» на Пятницкой несут цветы и зажигают свечи. Траурная обстановка и в Доме милосердия на Басманной.

В прошлом году с Елизаветой Петровной мы ездили в Донецк. У нее в багаже было много лекарств для жителей Донбасса. Кому-то она везла таблетки от диабета, кому-то гормональные, кому-то противоожоговые средства. Помню, что перед вылетом возникли проблемы — служба безопасности аэропорта не хотела пропускать лекарства. Приземлились в Ростове, оттуда на малюсеньком Оpel, держа на руках эти коробки с лекарствами, приехали в Донецк. В гостинице сортировали медикаменты и тут же развозили их по адресам.

В тот раз Елизавета Петровна увозила на лечение 12 детей с различными заболеваниями: после ранений, с пороками развития, онкологией. В местной больнице ее встречали как спасителя. Хотя тут можно обойтись и без сравнения — она спасала делом.

Как-то в Донецке зашел разговор о диагнозе шестимесячного младенца, находившегося в критической ситуации. Ребенок был одним из тех, кто попал в список перевозимых в Москву. Попал уже в последний момент. Один из помощников Доктора Лизы отреагировал тогда так:

«Ну мамаша молодец, конечно. Возила его по святым местам, в источники окунала, вместо того чтобы в больницу бежать». На что Елизавета Петровна ответила: «А не думаешь, что благодаря этим святым местам ребенок и попал сейчас в список?» И возразить тут было нечего.

Около шести утра в номер гостиницы, где мы остановились, настойчиво постучали. Сонная выпрыгиваю из постели. В коридоре Доктор Лиза: «Ты еще спишь? Жду тебя на завтрак». Елизавета Петровна была бодра, с макияжем и прической. Когда успела? Спрашиваю — а она улыбается. И всегда так: укладка, макияж — при всей занятости она успевала заскочить в салон. Она была прекрасна во всем.

В Донецке мы посещали воспитанников реабилитационного центра для детей с тяжелейшими заболеваниями. У многих ДЦП, проблемы умственного и психического развития. Сейчас могу рассказать, что там она подошла к каждому ребенку, обняла, разговаривала с искренней симпатией и материнской любовью. Могла даже пошутить. Так умела только она. И это делалось не на камеры, потому что я была единственным журналистом, это было не для картинки. Это было по-настоящему.

Она сама брала на руки самых тяжелых детей и переносила из автобуса в вагон. Она была строгой и милой одновременно. Она с легкостью рассказывала о своей жизни, но при этом не любила пиар. Не считала себя звездой:

«Вы думаете, я не мою полы дома? Мою. Как и все. Я обычная жена и мать».

Елизавета Петровна рассказывала, как однажды ей позвонил мужчина из Москвы и попросил вывезти из Донбасса его престарелых родственников. На уточняющие вопросы о том, что с ними, чем больны, могут ли передвигаться, мужчина отвечал, что они здоровы и сами себя обслуживают.

«А что вам мешает их вывезти тогда?» — удивилась Доктор. «А я боюсь»,

— ответил незнакомец.

А вот она не боялась. Казалось, что она шла навстречу смерти и каждый раз побеждала.

Бездомные — отдельная тема. Каждую среду группа «Справедливой помощи» на старенькой скорой выезжала кормить малоимущих и бездомных на Павелецкий вокзал столицы. В салоне — перевязочный материал, мыло, шампунь и горячая еда. К 17 часам — времени раздачи продуктов — на вокзале уже стояла очередь из бездомных. Просят не снимать, не хотят общаться. Но все передают привет Доктору Лизе.

«А Петровна не приехала?» — «Нет». — «Что-то давно ее не было…»

В офисе фонда спрашиваю у Елизаветы Петровны, почему она перестала ездить кормить бездомных.

«Меня на всё не хватает, был Донбасс, теперь Сирия. А я хочу, чтобы всё работало и тогда, когда меня не будет».

Она рассказывала, как всё началось. С одного бездомного, бомжа, как мы привыкли их называть, который жил около дома ее матери. Елизавета Петровна каждый день навещала маму и подкармливала его. Потом к нему пришел еще один. И она кормила уже двоих. Потом еще и еще.

— У вас бывают выходные? — спрашивала я ее в одном из неопубликованных интервью.

— Нет. Только если летом несколько дней провожу на даче. А зимой всё время работаю.

— Я построила домик в стиле 50-х годов, — рассказывала Доктор Лиза о своей даче. — Это была моя мечта. Я собираю старую мебель, восстанавливаю ее. И я хочу, чтобы это был такой дом, в котором выросла моя мама. Это моя отдушина. Там много старых детских игрушек. Все, кто знает, что я это собираю, несут мне старые кастрюли, ковры, я всё восстанавливаю и собираю тут.

Доктор Лиза коллекционировала игрушечных осликов. В офисе

«Справедливой помощи» на подоконнике около ее рабочего стола — сплошь ослики. Все, кто знал об этом хобби, приносили зверушек в фонд. Ну и представьте, мой трехлетний сын, с которым мы как-то туда приехали, увидел эту коллекцию. Несмотря на все мои запреты, Елизавета Петровна подвела ребенка к подоконнику и сказала: «Выбирай!»

Счастью не было предела. Несколько игрушечных осликов уехали тогда с Мишей.

В воскресенье в Доме милосердия, который Елизавета Петровна открыла больше года назад, рассказали, что молятся о том, чтобы нашли тело и они смогли похоронить ее по-человечески. Но всё равно до сих пор никто не верит, что Доктора Лизы больше нет…

Про Сирию она рассказывала мало и неохотно. Говорила, что планируются поездки, были какие-то задумки. Для нее война была везде одинаковой. Это был человек без политических амбиций, ее миссия была помогать. Елизавета Петровна не смотрела, кто страдает, с какой стороны жертвы — помочь надо было всем.

Несколько недель назад Доктор Лиза стала лауреатом Государственной премии за выдающиеся достижения в области благотворительной и правозащитной деятельности. Тогда, выступая перед президентом, она сказала: «Мне иногда невозможно осознавать разделение общества, в котором люди перестали слышать друг друга, используя по отношению к нам однобокие фразы:

«сами виноваты» или «готовьтесь быть убитыми, потому что вы не там, где надо». Мы, правозащитники, вне политики, также и те люди, кого мы защищаем. Мы на стороне мира, диалога и сотрудничества со всеми людьми… Мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия».