источник: cdn1.img.ria.ru

Девятое февраля 1943 года считается днем начала Волынской резни, массового убийства жителей Волыни польской национальности как боевиками ОУН-УПА*, так и их украинскими соседями. В этот день в селе Паросла Перша было убито 179 человек: мужчин, женщин, детей, стариков. Только за то, что они поляки. В конечном итоге этнических поляков погибло от 60 тысяч до 200 тысяч, украинцев — до 30 тысяч.

Как часто бывает, историческая дата условна. Поляков убивали и раньше (чего стоит хотя бы убийство польских профессоров во Львове в июле 1941 года немецкими оккупационными властями при активной и инициативной поддержке украинских националистов). Массовый характер Волынская резня приобрела позже, с 11 июля 1943 года, когда в один день атаке подверглось 150 населенных пунктов с преимущественно польским населением.

Нынешняя бандеровская Украина заявляет, что и украинцев поляки убивали.

Правда. Убивали. И «мирных» жителей тоже.

Формально, если принять украинскую точку зрения, Волынская резня была следствием долговременного польско-украинского противостояния, в котором обе стороны допускали действия, осуждаемые мировым сообществом. Современная Украина в своей дискуссии с Польшей обращается не только к событиям 1943 года, но и к тому, что происходило в XV-XVIII веках.

Если быть абсолютно точным, то, с точки зрения Киева, польское господство на Украине в Средние века оправдывает украинские зверства в отношении поляков в ХХ веке. Более того, любые украинские зверства в отношении живших на Украине поляков — ответ на то, что украинцы в Польше были угнетенной нацией.

Никто не спорит: поляки, подавляя казацкие восстания на Украине, зачастую применяли неадекватные современному восприятию средства (сажали на кол, сжигали живьем и так далее). Тем не менее, если мы обратимся к «кодексу» наказаний того века, то обнаружим, что ничего экстраординарного не происходило. Самые же страшные казни, как правило, постигали тех, кто и сам был, мягко говоря, садистом.

Подавляя восстания, поляки жестоко расправлялись с участниками мятежей. Уровень жестокости более чем объясним: не только потому, что каждый желающий может прочесть «Тараса Бульбу» Гоголя и понять, что из себя представляет хоть любое казацкое «восстание», хоть Запорожская Сечь (которая на тот момент и являлась Украиной). На деле это был мятеж маргинальных бандитов против слабой, средневековой, размытой, но все же устойчивой польской государственности.

Если мы обратимся к XVIII веку и вспомним мятеж Гонты и Зализняка, то нам придется признать, что такой геноцид, какой устраивали украинские «повстанцы», мир до них видел только в колониях (и то случайно).

В Умани, Гайсине и прочих малых местечках тогдашней Виннитчины население было вырезано полностью (на 100 процентов). Украинское село полностью уничтожило польско-еврейский город.

Сегодняшние украинцы обвиняют Россию Екатерины II в том, что она не поддержала «освободительную борьбу» гайдамаков. Но Российская империя потому и умыла руки, что зверства «повстанцев» выводили их за пределы цивилизованного мира. Даже сегодня автохтонное население этого региона вспоминает гайдамаков с ужасом. Они для местных не борцы за свободу, но простые бандиты, грабители и садисты, хуже татар. Именно этих бандитов правительство Екатерины II и отказалось поддержать против Варшавы.

Итак, к концу первой трети ХХ века сложилось польско-украинское территориально-идеологическое противостояние. Обе стороны в давние времена совершали друг против друга зверства, не выходящие за пределы обычной практики того времени. Мы не можем утверждать, что Волынская резня исторически обусловлена. Все эти проблемы были давно забыты к 1943 году.

Но украинцы начали массово вырезать поляков, живших на территориях, которые украинцы считали своими. После первых эксцессов (не случайно мы обозначили 9 февраля в качестве международно признанной годовщины Волынской резни) Польша (в лице лондонского эмигрантского правительства) попыталась вступить в переговоры и мирно урегулировать конфликт.

источник: cdn2.img.ria.ru

Акция памяти жертв Волынской резни в Варшаве

Сегодняшняя бандеровская Украина рассказывает нам, что ОУН-УПА* боролись «против двух тоталитарных режимов» (то есть против Москвы и Берлина одновременно). Но почему-то на ее счету (по германским данным) нет убитых немецких солдат. С советскими солдатами бандеровцы начали воевать только в 1944 году. Зато польское мирное население Волыни было уничтожено ими практически полностью.

После убийства почти двухсот мирных жителей польской деревни Паросла Перша, поляки не объявили войну украинцам и не ответили зеркально. Они попытались договориться. Исходя из того, что, как утверждают бандеровцы, германские оккупанты были для них главным врагом (невзирая на службу лидеров и активистов ОУН-УПА* в Вермахте и СС), поляки решили скоординировать свои действия с украинскими националистами. И напрасно.

Представитель польского эмигрантского правительства на Волыни Зигмунд Ян Румель после первых «эксцессов» начал переговоры с бандеровцами об урегулировании ситуации. Завершились эти переговоры тем, что, Румель, прибывший на очередной раунд «консультаций» в гости к бандеровцам, был убит. По основной версии — после избиений и пыток он был разорван лошадьми.

Это похоже на бандеровскую практику, но, при всем уважении к Румелю, формат его убийства не так важен. К бандеровцам на переговоры прибыл польский офицер, одетый в военную форму. Даже если они его просто расстреляли, это военное преступление. Более того, атака на польские села на Волыни началась на следующий день после убийства Румеля. То есть была заранее спланирована.

И вот здесь мы подходим к главному моменту Волынской резни. Пытаясь разделить ответственность с Польшей, Киев утверждает, что просто украинцы и поляки друг друга так не любили, что взяли и начали убивать. А то, что поляков погибло в два-семь раз больше, чем украинцев, так это историческая случайность.

источник: cdn2.img.ria.ru