Новые федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) стали притчей во языцех: их ещё не внедрили, но против них единодушно выступило практически всё профессиональное сообщество.
Сотни учителей литературы, академики, ректоры ведущих вузов, помощник президента Андрей Фурсенко и вдова Александра Солженицына — вот лишь краткий список тех, кто прочёл стандарт, удивился, а затем выступил против документа, идеей которого становится не результат, а процесс. Когда школьнику важнее будет зазубрить информацию, нежели разобраться в материале и сделать собственные выводы. Да и выводы ведомство госпожи Ольги Васильевой уже заготовило заранее. Думать молодой человек должен только так, как хочет Минобрнауки.
Особую озабоченность вызвала новые стандарты по литературе. Создатели ФГОС всерьёз полагают, что за пять лет обычный школьник, отягощённый изучением множества предметов, должен освоить более двухсот произведений классической литературы. Но и это — лишь часть того вала проблем, с которым столкнутся преподаватели в реализации стандартов, на основе которых будут писаться будущие учебники.
Директор Государственного литературного музея и профессор РГТУ Дмитрий Бак рассказал " Православию.ру " о проблемах преподавания литературы в школе.
Он увидел в новых ФГОСах не только некоторые положительные моменты, но, как и большинство специалистов, пришел к выводу о том, что Ольга Васильева фактически множит бюрократическую утопию. Доказать тезис просто: чрезвычайная насыщенность и детализация стандарта, сосредоточение на процессе, а не на результате — обречение на вращение только в бюрократическом круге отчета и потеря выхода в учебный процесс. «Надеяться, что регламентация — панацея от всех бед, что она гарантирует качество, — чистой воды утопия. Здесь действует ложный принцип технологического мышления: нажми кнопку — получи результат. Не получишь. Я распишу, выполню все бюрократические требования. Проверяющий скажет, что все отлично и прекрасно. Но что происходит между мною и учеником? Это лежит в другой сфере», — уверен Дмитрий Бак.
При этом профессор отмечает, что вариативность образования — залог консенсуса учителей, чиновников и школьников, когда первые получили примерную программу общего основного образования, вторые — возможность проверять, а третьи — изучать не только золотую классику русской литературы, но и современных авторов. Пару лет назад такой консенсус был достигнут, но теперь Минобрнауки решило изменить правила игры. Чиновники отказывают учителю в вариативности, а мальчику или девочке — возможность познакомиться с новым и увлекательным. И что же делать особенно одарённым детям и их учителям?
«Если мы видим задачу в формировании навыков понимать произведение, любить его, компетентно анализировать и сохранять интерес к литературе на будущее, это одно. Если мы хотим закачать в человека как можно больше заранее предсказуемых результатов, это совсем другое», — вопрошает Бак, указывая, что школа должна ставить своей задачей развитие интереса школьника к чтению, но не так, чтобы завалить его «золотым списком» литературы, а в придачу еще и «серебряным», «бронзовым» и «железным», как того хочет Ольга Васильева. «Человек получит аттестат и навсегда отложит в сторону книги и электронные „читалки“, — предрекает директор Государственного литературного музея.
Ещё одна важнейшая тема дискуссии, порождённой ФГОС, стало необходимость нахождения баланса распределения учебного времени между предметами. Преподаватели каждого из предметов уверены, что им уделяется недостаточное внимание, слишком мало учебных часов. Но здесь Дмитрий Бак уверен, что проблема на самом деле не в количестве часов, а в качестве. Однако же видится другая проблема, вызванная уже ЕГЭ: „Если 11-классник мыслит себя не филологом, он перестает обращать внимание на уроки литературы, и весь XX век проходит мимо него. Если же наш школьник, наоборот, намерен сдавать ЕГЭ по литературе, то, опять же, он начинает готовиться к сдаче ЕГЭ, а не изучать литературу — судьба литературного XX века при этом так же плачевна, как и в предыдущем случае“.
Углубляясь в тему, профессор РГГУ указывает на неверное поведение министерства, которое практически выдавило из учебного процесса такое понятие как сочинение, но затем опомнилось и „село в последний вагон“: „Сочинение исчезло из привычного обихода, пропали не только навыки создания текстов в жанре сочинения, но и стали неочевидными пути обучения написанию этих текстов. <…> Слава Богу, что сочинение в школу вернули, но нельзя не понимать, что мы успели сесть в последний вагон. Для восстановления навыков создания сочинений понадобятся дополнительные серьезные усилия“.
В новой программе предлагается в том числе и тематический подход к изучению произведений русской литературы. Но разве возможно при таком подходе целостное восприятие текста? Поймет ли ученик, что такое собственно роман „Война и мир“, на пример? И тут ответ повисает в воздухе. Дмитрий Бак уверен, что „тематический подход“ возможен только как дополнение к традиционному — историко-литературному. И причина тому довольно тривиальна: „Мы не должны исключать или относить на второе место реальную картину развития литературы как вида искусства. Мы должны понимать, как возникает романтизм, как он уходит и почему“, — говорит профессор, суммируя: „Не стоит разбивать живое освоение литературы на сугубо аналитические абстракции“.
Профессор РГГУ уверен, что в центре должно быть произведение, и оценивать его необходимо в том числе и с точки зрения того, как оно написано, какие реакции оно вызывает. „Самое главное — не отбивать охоту к чтению“, — призывает чиновников Минобрнауки Дмитрий Бак.
А ведь действительно, стоило бы ответить себе на вопрос: а читают ли школьники произведения Толстого и Достоевского полностью? Или же ограничиваются краткими пересказами, убивающими интерес и сводящих всё к поверхностным суждениям. Но к такому укладу, увы, настраивают новые технологии: „Недалеки времена, когда будет уже совершенно нереально выделить на прочтение моей любимой „Анны Карениной“ положенные 10-15 вечеров. Тогда очень захочется выпить пилюлю с надписью „Анна Каренина“ и — хоп, ты уже постиг все художественные глубины без лишних затрат времени и сил“, — предрекает эксперт. Пересказы классики процветают именно потому, что за малое время хочется „вкачать“ в школьников как можно большие информации, который просто несовместим с реальным бюджетом времени современного человека. „Вот и стоит задуматься о необходимости смирять наши стремления расширить до необъятных масштабов список обязательных для освоения произведений… Мы знаем заранее, что нужно ученику, делаем выбор за него. Это, конечно, неверно. Но неверно и обратное — “читай, что хочешь и сколько хочешь, мы ничего проверять не будем», — говорит Бак, предлагая свой подход: необходимо сделать предписываемый объем текстов реальным для прочтения и сопоставимым с возрастным опытом школьника. В новых государственных стандартах этого, увы, не наблюдается.
Кроме того, директор Государственного литературного музея уверен, что министерству Ольги Васильевой учитывать несколько важных моментов: во-первых, дать «воздуха» и позволить изучать иностранную литературу, а во-вторых, учитывать национальные традиции — а ФГОС этого не предполагают: любой школьник в любой школе России в один и тот же момент должен изучать одну и ту же тему. При этом Дмитрий Бак не против здорового консерватизма, но только до того порога, когда он вырождается в категорическое неприятие всего нового.
